Девочка из орловского худграфа

24 сентября 2019 года исполняется 70 лет со дня рождения выдающейся советской художницы Любови Васильевны Фроликовой (1949 — 1999). Любовь Фроликова родилась в небольшом поселке в Брянской области. В детстве она была малообщительной и даже странной девочкой. Её увлечением было рисование, которым она запойно занималась.

После окончания школы Люба поступила на Художественно-графический факультет (Худграф) Орловского педагогического института, который окончила в 1971 году. Её учителем в институте был выдающийся художник-график Станислав Степанович Косенков (1941 — 1993), известный своими иллюстрациями произведений Фёдора Михайловича Достоевского. В студенческие годы Любовь Фроликова ездила рисовать в разные районы СССР. Однажды она попала в Таджикистан, который её покорил на всю жизнь. После окончания вуза Любовь Васильевна распределилась в Душанбе, стала работать преподавателем художественного училища и рисовать картины. Картины Любови Фроликовой поражают своими яркими красками.

«Для моего творчества необходимо особое солнце, которое есть только в горах», — говорила художница.

Л.В. Фроликову нередко сравнивают с французским художником Полем Гогеном (1848 — 1903), посвятившим свое творчество природе и жителям остовов Тихого океана. Гоген воспринимал эти острова как земной филиал небесного рая. Наверное, Л.В. Фроликова воспринимала Таджикистан так же. Вершиной творчества Л.В. Фроликовой является картина «Лето в Такобе», написанная в 1986 году.

Яркое, солнечное среднеазиатское лето. На скамейках сидят старушки, рядом играют дети. А на первом плане лицо девочки 8-10 лет. Она не видит ничего из того, что её окружает. Её взгляд обращен вовнутрь себя. Девочка впервые в жизни поняла что-то очень важное и, наверное, страшное. Может быть, она, вслед за художницей, почувствовала, что предстоит пережить Таджикистану через несколько лет. А окружающие смотрят на потрясенную девочку с большим недоумением. Тень будущей войны они пока не видят. «Лето в Такобе» следует, наверное, рассматривать как советский аналог написанной в 1893 году картины норвежского художника Эдварда Мунка (1863 – 1944) «Крик», положившей начало новому направлении в мировой живописи – экспрессионизму. Это направление ставило своей целью показ внутреннего состояния человека средствами живописи. Но в художественном отношении «Лето в Такобе» стоит, по мнению автора, конечно, выше «Крика». «Крик» — это просто концепция, «Лето в Такобе» — её художественная реализация. А контраст между яркой южной природой и тревогой, разлитой в воздухе, заставляет вспомнить трагическую повесть Аркадия Петровича Гайдара (1904 — 1941) «Военная тайна». Тем временем в республике поднимал голову национализм.

Подыгрывая националистическим настроениям, высокопоставленный функционер Коммунистической партии Таджикистана писал в 1990 году: «Народ с древней и богатой историей, давший миру немало великих ученых, мыслителей, поэтов, оказался в таком положении, что даже не имеет приличного музея, хороших театров, современных библиотек и т. д., строительство которых долгие годы просто-напросто запрещалось. Народ стал терять свою культуру, свой язык. Справедливо возмущение людей этим обстоятельством. Многое надо поправить, и чем быстрее, тем лучше» (Известия ЦК КПСС. 1990, № 8. С. 26).

Это бессовестная ложь. Забота о развитии национальных культур всех народов, входивший в состав СССР, была в Советском Союзе одним из важнейшим политических приоритетов. Никто не запрещал и не мог запрещать строить в Таджикистане музеи, театры и библиотеки. И если их мало строили, то в этом виновато исключительно руководства Таджикской ССР. И никто более. Напомню, что в 1970-х годах соседняя Киргизия совершила блестящий взлет культуры и искусства, вышедших на международный уровень. Развитию культуры этой республики почему-то никто не мешал и не мог помешать. После распада Советского Союза в Таджикистане началась кровопролитная гражданская война, сопровождающаяся погромами русских и не только русских. И художница сошла с ума. Босая и простоволосая, она приходила на душанбинский базар и за миску риса рисовала портреты. В конце концов родственники вывезли Любовь Фроликову в Россию. Но спасти её не удалось. В 1999 году Любовь Васильевна повесилась. В те годы выдающийся таджикский поэт Лоик Ширали (1941 — 2000) писал:

Меня, таджика, ещё не убили таджики, Благодарение Аллаху… Я жив ещё. Однако убили мою преданность, мою веру, мои убеждения. И я мертвее мертвого. И я стал горстью сухих костей. Сосуды мои пусты, в них нет крови гордости за народ. На могильной плите моих убеждений Кто напишет эпитафию? И что напишет?

Здравый голос раздался из совершенно неожиданных сфер. После начала погромов хорошо известный в уголовном мире Сангак Сафаров (1928 — 1993), проведший в заключении 23 года, сделал заявление для прессы.

Оно было жестким и кратким: «Всякий, кто тронет хотя бы одного русского, будет иметь дело со мной!».

Это заявление отрезвило горячие головы: иметь дело с таким человеком никому не хотелось. Вскоре Сафаров стал командующим воинскими формированиями Народного фронта, стремящегося навести порядок и установить мир в республике. В современном Таджикистане Сангака Сафарова считают национальным героем. Его нередко сравнивают с Григорием Ивановичем Котовским (1883 — 1925). Большинство картин Любови Фроликовой погибло в годы войны. Часть картин, в том числе и «Лето в Такобе», были сильно повреждены. Боевикам очень нравилось стрелять в лицо нарисованной на картине девочки. И, особенно, в глаза… Благодаря заботам большой поклонницы таджикской живописи юриста Юлии Владимировны Вербицкой поврежденные картины Любовь Васильевны были отреставрированы. Основная часть сохранившихся картин художницы находится в настоящее время в России.

С.В. Багоцкий