За два года до — ощущение 1915-го

Эти слова обращены не к рабочим, которые заняты только выживанием. Нет, друзья, я обращаюсь к тем миллионам, которые видят несправедливость и жестокость. Рабочим, крестьянам и служащим, которые знают и помнят, что можно и нужно жить по-другому. И у вас опускаются руки. Конечно, ведь до светлой мечты миллионы километров. Умрешь ты, умрут твои дети, умрут твои внуки, а счастья всенародного так и не наступит. Это ложь! Скажите друзья, кто мог предположить в 1915 году, что всего лишь через пару лет первая женщина станет министром? На вас бы показывали пальцем на улицах и сослали в дурдом. Но Александра Коллонтай стала министром. Самым важным в пролетарском государстве — занимающимся бедностью и детьми. Всего два года, и такой министр вообще появился в России. До этого все было отдано на откуп попам. Честь и слава тем служителям культа, что честно поступали. Но не зря Сергий Радонежский сбежал из монастыря из-за мздоимства начальства. А через сорок восемь лет случится вообще фантастика и женщина полетит в космос. В это же время буржуазные государства будут размышлять, настолько ли женщина человек, чтобы ей давать избирательные права? Два года, друзья, отделяли расстреливаемые демонстрации от истинно народного государства. Кто мог предположить, что Ленин сможет вернуться из иммиграции? Да, были предпосылки. Да, надо готовиться. Но впереди тех большевиков точно так же стояли мысленные столетия, а оказалось — всего два года. Капитализм сросся с феодализмом. За копейку из крестьянина выжимали все соки. Но в «приличные» кафе нищебродов не пускали. Зато Ленин не считал низким для себя общаться с народом. В 1915 году царь-батюшка разгонял народное недовольство и писал о себе «хозяин земли русской». Нет, дорогой друг, не стоит откладывать нормальное общество на века. Оно стоит за поворотом истории. И только мы можем приблизить его. Своим трудом, своей верой в человека, своей верой прогресс. И, наконец, верой в то, что мы — разумные существа, и не допустим коллапса планеты ради прибыли капиталистов.

Роман Ударцев