Простые числа. Средняя Азия: из Средневековья в социализм и обратно

Отношение к выступлению активиста нашего движения Олега Комолова в интернете оказалось неоднозначным: некоторые слушатели посчитали «великорусским шовинизмом» некоторую недосказанность по национальному вопросу. Мы заверяем читателей, что позиция партии в этой связи остаётся ленинской: для нас, безусловно, имеет значение взаимовыгодное культурное сотрудничество национальностей и поэтому мы считаем себя обязанными рассказывать о советской эпохе, в которой не было места ни «чуркам», ни скинхедам — развитие нашей страны подстёгивала подлинная дружба народов. Однако самый главный вопрос — классовый. Ведь мигрантов из стран Средней Азии в России сегодня с трепетом поджидает не только русская «национальная» буржуазия, но и буржуазия «южных республик». Увидеть классовый интерес поможет внимательное и тщательное изучение культурных и социальных политик в наших странах. РОТ ФРОНТ призывает читателей к самостоятельному анализу приведённой Олегом фактуры, чтобы понять, кто и почему сегодня стал врагом человека труда, будь он киргизом, таджиком, узбеком или русским.

---

Всем привет!

«На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались».

Эта бессмертная цитата Салтыкова-Щедрина из XIX века и сегодня остаётся весьма надёжным инструментом политологического анализа.

Желая отвлечь внимания граждан от острых социально-экономических проблем, оправдаться за собственную управленческую никчёмность и скрыть от глаз граждан паразитическую сущность элит, государственная пропаганда начинает обращаться к чувству единства и сплочённости, общим корням и культурному коду. А когда дела идут совсем плохо, национальной идеей становится неприкрытый национализм, воспитывающий в обществе ненависть к другим народам и объясняющий все неудачи кознями внешних агрессоров.

Недавно Андрей Рудой на канале «Вестник Бури» выпустил занятный ролик о содержании учебников истории Украины. Главным виновником всех бед местного населения там называется восточный сосед, который много сотен лет держал страну в подчинении, а в 20 веке учинил настоящий геноцид украинского народа. Может показаться, что всё это плоды майдана и прихода к власти наследников Степана Бандеры. Однако и в других постсоветских республиках ситуация складывается схожим образом.

Возьмём для примера страны Средней Азии — Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан и Туркменистан.

Они формировали Среднеазиатский экономический район СССР а в дореволюционную эпоху были частью Туркестана, присоединённого к Российской Империи в середине 19 века.

Местные учебники подают историческую науку подрастающему поколению с сугубо националистических позиций, сквозят русофобией и антисоветизмом. Так, события 1917—1920 гг. школьные учебники Кыргызстана подают так, будто большевики являлись продолжателями дела царизма и проводили колониальную политику в отношении кыргызского народа.

Цитата из кыргызского учебника для 9 класса:

«Среди местных большевистских лидеров русской национальности преобладало шовинистическое мировоззрение. Подобное отношение большевистских лидеров к коренному населению не очень-то отличалось от позиции чиновников колониальных времен. Таким образом, и в первые годы Советской власти великодержавная колониальная политика продолжала свое существование». Иманкулов М.К. История Кыргызстана XX—XXI вв. Учебник для 9-го класса средней школы.— Б.: Издательство «Китеп компании», 2006. С. 31.

Или вот:

«За всю свою трехтысячелетнюю историю кыргызский народ не был в таком жалком состоянии, как при продолжателях дела царского империализма — красных милитаристах». Иманкулов М.К. История Кыргызстана XX—XXI вв. Учебник для 9-го класса средней школы.— Б.: Издательство «Китеп компании», 2006. С. 96.

Большевикам автор учебника находит ещё одно меткое определение, называя их «колонизаторами с партбилетом в кармане» (Иманкулов М.К. История Кыргызстана XX—XXI вв. Учебник для 9-го класса средней школы.— Б.: Издательство «Китеп компании», 2006. с. 62).

Чем же занимаются колонизаторы? Конечно, грабят местное население:

«Кыргызстан, как и другие республики Средней Азии, был превращен в сырьевую базу, уровень его социального развития и социального обеспечения был намного ниже, чем у большинства европейских союзных республик». Иманкулов М.К. История Кыргызстана XX—XXI вв. Учебник для 9-го класса средней школы.— Б.: Издательство «Китеп компании», 2006. С. 181.

Узбекские учебники не отстают.

«Советский строй подчинил экономику Узбекистана интересам Центра, превратил его в свою сырьевую базу. Отсюда вывозилось такое ценное сырье, как хлопок, шелк-сырец, каракуль, богатства наших недр». Усманов К., Садиков История Узбекистана (1917—1991 годы)., Т.. 2007, С. 4.

Индустриализация выставляется еще одним проявлением колониального гнета:

«Выполнение плана индустриализации Узбекистана должно было создать возможности для его полного подчинения Центру… Возведенные в Узбекистане промышленные предприятия занимались переработкой сырья или полуфабрикатов. Их продукция вывозилась в другие регионы СССР, где производилась готовая продукция. Это обеспечивало большой поток прибыли в казну советского государства. Производившаяся по указанию Центра беспощадная эксплуатация природных ресурсов не учитывала экономических интересов республики». Усманов К., Садиков М. История Узбекистана (1917—1991 годы), Т. 2007. С. 88-89.

При этом, несмотря на все козни агрессора, узбекский народ строил и орошал, сеял и собирал, возводил, изобретал, развивал. В общем, не благодаря, а вопреки, — классика:

«Несмотря на давление советской системы, в нашей стране были достигнуты положительные изменения. Стараниями нашего трудолюбивого народа было воздвигнуто множество новых городов, построены заводы и фабрики, освоены миллионы гектаров новых земель. Открылись школы, высшие и средние специальные учебные заведения, были достигнуты значительные успехи в области науки, литературы и искусства». Усманов К., Садиков М. История Узбекистана (1917—1991 годы). Т., 2007. С. 4.

Но, видимо, эти положительные изменения оказались недостаточными:

«И если называть вещи своими именами, если провести параллели с мировой историей и практикой, то Узбекистан, по сути, представлял собой полуколониальную страну с однобокой, полностью зависимой от Центра деформированной экономикой». Каримов И.А. Узбекистан, устремленный в XXI век.— Т.:Узбекистан, 1999.— С. 344.

Причина всех бед ясна. Какое уж тут развитие, нам бы раны колониального гнёта залечить:

«От бывшего Союза досталась хрупкая, слабая экономика, носившая сырьевую направленность, т. е. республика была поставщиком дешевого сырья и стратегических минеральных ресурсов. Нам достался в наследство низкий уровень жизни населения. По этому показателю республика занимала одно из последних мест в Союзе». Усманов К., Садиков М. История Узбекистана (1917—1991 годы). Т., 2007., с.247—248.

Наконец, уничтожение Советского союза, восстановление власти местных баев подаётся как великое счастье жителей Средней Азии:

«…осуществилась вековая мечта нашего народа. Страна, наш народ освободились от политической зависимости». Усманов К. История Узбекистана. Период национальной независимости. Т., с. 16.

Но на деле всё, конечно, иначе. Советский период в истории азиатски народов никак нельзя сравнивать с колониальной эксплуатацией. Наоборот, нахождение в составе СССР дало местному населению небывалые до той поры возможности и стало уникальным примером быстрой модернизации исламских стран. Её фундаментом стал переход экономики с аграрной на индустриальную стадию развития.

До присоединения к Российской империи на территории Туркестана почти не было промышленных предприятий. Исключением являлись хлопкоочистительные заводы и небольшое количество шахт, рудников и нефтепромыслов. Регион специализировался на скотоводстве и земледелии. Большинство городского и немалая часть сельского населения региона занималась кустарным производством и отхожим промыслами. В течение последующих 50 лет промышленностью хотя и развивалась, но очень вялыми темпами. В 1911 году на территории Туркестана насчитывалось лишь несколько сотен крупных предприятий, на которых трудилось всего 15 тысяч человек (Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Том 19. Турке­станский край. СПб., 1913. С. 536).

После революции в промышленность Средней Азии стали направляться значительные инвестиции.

В разгар гражданской войны с сентября 1919 г. по февраль 1920 г. Центр выделял ей чугун, сталь, строительные материалы и машинную технику.

С 1922-24 году РСФСР открыла Туркестанской республике кредит на ирри­гацию без малого на 17 миллионов рублей в золотом исчислении (Куделя-Одабашьян М.Л. Туркестан в составе Советской России: проблемы социально-экономического и политического развития (октябрь 1917 г. — октябрь 1924 г.). М., 2001., С. 293)

Мощным импульсом к развитию промышленности в регионе стала эвакуация туда с ев­ропейской части СССР ряда развитых производств в 1941—1942 гг. Наличие большого количества местного сырья и массовая урбанизация обеспечивали устойчивый рост легкой промышленности.

Но было бы ошибкой считать, что уделом Средней Азии оставалось лишь трудоёмкое производство и добыча полезных ископаемых. К 1990 году на территории республик производились машины и оборудование, станки, строительные материалы.

В целом к концу 80-х объём промышленного производства в Средней Азии вырос в сотни раз.

Благодаря массовой механизации сельского хозяйства, большая часть которого до революции носило натуральный характер, Средней Азии удалось значительно повысить как валовые показатели производства, так и производительность труда. Например, производство молока на одного занятого с 1940 по 1990 годы увеличилось в 50 раз.

Отдельного внимания заслуживает электроэнергетика. В советской Средней Азии эта отрасль создавалась фактически с нуля: было построено 28 электростанций, а производство электроэнергии увеличилось в сотни раз.

Построенная в 1970-е гг. Нурекская ГЭС в Таджикистане – уникальный инженерный объект.

Но её ценность заключается не только в высочайшей в мире на момент постройки земле-каменной плотине, противостоящей любым землетрясениям. Электростанцию строила вся страна. 300 предприятий из 200 городов СССР поставляли на строительство этого объекта проектно-сметную документацию, технику, узлы и сырьё, присылали специалистов.

К 1968 году на строительстве трудился восьмитысячный коллектив опытных строителей и монтажников, прошедших школу возведения Братской, Зейской и Саяно-Шушенской ГЭС, а также крупнейших тепловых электростанций страны. Из Восточной Сибири шли лесоматериалы, Магнитка отправляла арматурную сталь, Коммунарск и Нижний Тагил — металлопрокат и стекло, Харьков — турбины и уникальные 600-тонные шаровые затворы, впервые в мировой практике примененные именно на Нурекской ГЭС.

Свердловск стал поставщиком гидрогенераторов. Мощные 360-тонные краны и трансформаторы поступали из Запорожья. Днепропетровский механический завод изготовил гусеничные затворы для строительных тоннелей, Хмельницкий завод — трансформаторы и автоматы переключения, Московский завод «Электрощит» — комплексные распределительные устройства. Белорусские автомобилестроители обеспечили стройку карьерными самосвалами, Челябинский тракторный завод — самоходными бурильными установками.

Помимо этого, к строительству Нурекской ГЭС, через систему СЭВ были подключены предприятия Болгарии, Польши, Венгрии, ГДР.

Развитие промышленности в Средней Азии, конечно, создавало спрос на здорового и образованного работника. Советская власть уделяла большие внимание созданию в регионе общедоступной системы массового просвещения и здравоохранения (Источник: Логофет Д.Н. Бухарское ханство под русским протекторатом. В двух томах. Т. 2. СПб., 1911. С. 142).

До присоединения Туркестана к Российской империи медицин­ское обеспечение населения региона отсутствовало. И дело не только в том, что услуги врача стоили очень дорого и были недос­тупны большинству населения. Не было самих врачей. Их замещали многочисленные «народные целители». К этому следует добавить жуткую антисанитарию и несоблюдения жителями простейших правил личной гигиены. Настоящим бичом местного населения в это время были периодические эпидемии инфекционных заболева­ний. Так, крупнейшая в XIX веке эпидемия чумы, разразившаяся в Бухарском эмирате в 1898 году, была с ог­ромным трудом ликвидирована бригадами русских врачей. В конце прошлого века в Туркестане начали постепенно появляться дипло­мированные врачи. Правда, их было очень мало. Например, в 1908 году в Бухарском эмирате на 100 тыс. жителей был всего один врач, но 2000 мулл. На территории государства находилась одна боль­ница, 7 амбулаторий и 5 аптек.

При Советской власти в регионе удалось не только создать эффективную и общедоступную систему здравоохранения, но и побороть многие инфекционные заболевания (например, малярию и холеру). Обеспеченность врачами всех специальностей выросла на порядки. Например, в Киргизии – более, чем в 170 раз. Число больничных учреждений и коек также увеличилось многократно.

Образование. До вхождения Туркестана в состав Российской империи там не существовало светских учебных заведений. Позже они стали появляться, хотя и в малом количестве, а университетов не было вовсе. В 1917 число грамотных среди коренного населения Средней Азии составляло от 1 до 2% (Узбекская ССР. Однотомная энциклопедия. Ташкент, 1981. С. 281).

После октябрьской революции, как и по всей стране, в Средней Азии стали открываться высшие учебные заведения. Уже в апреле 1918 года был учрежден Туркестанский народный университет с отделениями в нескольких городах.

Уже в составе Советского союза до доступности высшего и среднего образо­вания республики Средней Азии обгоняли даже некоторые европейские стра­ны. Так, в Узбекской ССР в 1981 году на 10 тысяч человек населения приходилось 173 студента, — больше, чем во многих странах западного мира (Узбекская ССР. Однотомная энциклопедия. Ташкент, 1981. С. 264).

Параллельно с развитием системы образования рос и культурный уровень. В республиках тысячами открывались музеи, библиотеки, театры.

Впрочем, на всё вышесказанное какой-нибудь киргизский националист может ответить: на кой чёрт нам сдались эти совковые библиотеки, если за них была заплачена такая высокая цена. СССР превратил Среднюю Азию в свою кормовую базу, внутреннюю колонию. А кости, которые он бросал нашему народу не могут компенсировать понесённого ущерба.

Опровергнуть такое утверждение помогут данные о внутренней и внешней торговле Среднеазиатского экономического региона. Во всех четырёх республиках ввоз товаров значительно превышал их вывоз.

Фактически это означало, что среднеазиатские республики про­давали существенно меньше товаров, чем потребляли. Последст­вия отрицательного торгового сальдо компенсировала Москва. Со­юзное государство шло на невыгодные для центра дотационные отношения поскольку это позволяло двигаться по пути к важной цели: сглаживать социальное неравенство, подтягивая уровень жизни отстающих республик до среднего по союзу в силу значимости среднеазиатских республик в экономическом, политическом и военном отношении.

Бюджетно-налоговая система СССР обеспечивала ещё один вид дотаций: разную величину отчислений от общесоюзных на­логов и доходов в бюджеты союзных республик. Так, если РСФСР в 1975 году могла оставить себе 42%, собранного на её территории налога с оборота, Украина — 43, а Эстония – 60. То для Узбекистана этот показатель составлял 92%, для Киргизии — 93; для Таджикистана 99% а для Туркмении — все 100%.

И ещё одно важное наблюдение. В послевоенные годы в Средней Азии постоянно снижалась доля работников, занятых в сельском хозяйстве. Рабочая сила перетекала в промышленность, науку, просвещение и здравоохранение. Исторический опыт развития Среднеазиатского экономического региона показывает, что его индустриализация, обеспечение занятости населения в коллективных трудовых про­цессах, требовавших квалифицированного персонала, уже в 1930-х гг. был весомой предпосылкой для практически полной ликвидации исламистского радикализма в форме т.н. басма­чества.

Фактически, оставаясь круп­нейшим по территории и количеству населения аграрно-промышленным регионом в индустриально-аграрной экономике СССР Среднеазиатский экономический регион до начала 1990-х годов переживал растянувшуюся на несколько десятилетий эпоху индустриализации. А когда её развитие было прервано с распадом Советского Союза, в Средней Азии, особенно в городских индустриальных районах, образовалось большое количество «лишних людей», ставших питательным слоем для продвижения в регион радикаль­ных исламистских течений и наркотрафика, а также главным источником нелегальной миграции в Россию и через Россию.

Обретение независимости не принесло Средней Азии новых источников роста. Три из четырёх республик региона – Таджикистан, Кыргызстан и Узбекистан — входят в десятку самых бедных стран мира, соседствуя с Гаити, Мозамбиком и Угандой. Туркменистан, на первый взгляд, выбивается из этого ряда. Благодаря росту цен на газ – главный экспортный товар страны – реальный ВВП на душу населения тут вырос аж в два раза по сравнению с 1990 годом. Однако эти доходы не были направлены на развитие страны и повышение жизненного уровня граждан, а обернулись строительством шикарных дворцов для местной элиты.

Несколько месяцев назад мы публиковали ролик о социально-экономическом устройстве прибалтийских республик. Казалось бы, что общего у них может быть со Средней Азией: разная культура, разные части света, разный уровень жизни. Но почти у всех постсоветских режимов есть общая родовая черта – агрессивный антисоветизм. И чем сильнее страна сказывается на периферию мировой экономики, тем более востребованными становятся попытки правящего класса свалить вину на прежние времена.