Проблемный «Северный обход»

Строительство завершающего этапа трассы М11, так называемого «Северного обхода Твери», вызвало огромный резонанс среди тверичей и жителей Калининского района Тверской области. Тема вновь стала актуальной летом 2020 года, когда губернатор области Игорь Руденя объявил о продолжении замороженного с 2010 года строительства, а также о возможном изменении маршрута трассы. За прошедшие с момента начала разработки проекта 10 лет демографическая и экологическая обстановка в ближних и дальних пригородах Твери радикально изменилась, количество жителей выросло в несколько раз, и у населения пригородов возник резонный вопрос: почему не проводятся новые общественные слушания, не корректируется явно устаревший проект, почему, в конце концов, мнение простых людей никого не интересует? Члены Тверского марксистского кружка побеседовали с жителями города и двух населённых пунктов, лежащих прямо на маршруте этой дороги. Деревня Шаблино и посёлок Эммаусс относятся к разным этапам строительства, но их жителей объединила борьба за свои дома против действий руководства области и коммерческих интересов строителей «государевой дороги» (именно так первоначально предполагалось назвать трассу М11).

В беседе с представителями Тверского марксистского кружка приняли участие:

• Наталья, жительница пос. Эммаусс, по образованию — инженер мелиорации
• Николай Васильевич, житель д. Шаблино
• Марина Владимировна, жительница д. Шаблино
• Сергей, житель г. Тверь
• Алина, жительница г. Тверь

Корр.: Расскажите немного подробнее о строительстве, об истории вопроса.

Н.В.: Речь идет о так называемом «Северном обходе Твери», о недостроенном участке скоростной трассы М11 Москва – Санкт-Петербург с 149 по 208 км. Машины сейчас объезжают данный участок южнее областного центра, по М10. Впервые я услышал о возможности строительства «Северного обхода» в 2010 году, когда М11 даже не начинала строиться. Никто из жителей тогда не воспринял информацию всерьёз.
В конце сентября просочилась информация, что по новому плану маршрут будет другим, что до Тверцы он не дойдет, а пройдет по левому берегу и по землям других сельских поселений. И не просто по землям, а разрубая деревни пополам и определяя дома под снос. Конечно, там начались массовые протесты.
Появились инициативные группы, люди писали письма президенту, правительству, губернатору, в «Автодор» – в общем, во всевозможные инстанции. Было собрано много подписей. Потом, в феврале этого года, рядом с нашими поселениями, в том числе и с Шаблино, начались изыскания. Мы задали вопросы рабочим, которые бурят шурфы, — они ответили, что здесь пройдёт трасса М11. Но мы, местные жители, все были уверены, что трасса проляжет по другому берегу, тем более что летом или в сентябре – не помню точно — губернатор на пресс-конференции сказал, что по правому берегу, по Черногубово, дорога не пойдет никогда. Для нас очевидно, что проект, который был сделан в начале 2010-х годов, устарел: город развивается на север и дорога здесь немыслима. Мы так и считали, пока не поговорили с рабочими, проводившими изыскания. Тогда протест наших поселений стал более активным. Снова развернули сбор подписей, отправили письма в приёмную президента, в «Автодор», губернатору.

Корр.: 10 лет назад, когда этот план был утверждён, были ли общественные слушания и информирование местных жителей? Откуда вы услышали о стройке 10 лет назад?

Н.В.: Сейчас во всех официальных ответах, которые нам приходят на наши запросы, утверждается, что на территориях Черногубовского сельского поселения были проведены общественные слушания и граждане утвердили этот проект. Но это обман, о слушаниях никто не знал. Говорят, нашли какого-то человека в посёлке Труд, который в них участвовал. Как такие дела делаются? Нижнего порога количества присутствующих жителей нет. Подписали бумагу главы поселений, из которых многие сейчас уже не являются действующими. Всё это было проделано втихаря от населения, в угоду тем властям и тогдашнему губернатору, которому нужно было решать свои какие-то проблемы.

М.В.: Позже выяснилось, была даже статья в районной газете, но проблема в том, что эту газету мало кто читает.

Н.В.: Наш депутат из Собрания депутатов Калининского района, член комитета по земельным отношениям, говорит, что видел протоколы слушаний, и под ними указаны три жителя, присутствовавших на слушаниях. Может, их уже в живых нет, этих жителей. Сейчас живёт другое поколение.

М.В.: Проект не должны подписывать какие-то случайных три жителя. Надо было проводить массовые собрания.

Н.В.: То, что происходит сейчас, наше привлечение к обсуждению всех заинтересованных жителей – это и есть настоящие общественные слушания, а не то, что было когда-то втихаря. Хотя оказывается, что тогда формально закон был соблюдён. Но никто об этом не знал. Никакой нормальный человек, конечно, «за» не проголосовал бы.

Корр.: То есть, резюмируя, формальности были соблюдены, а по факту население, которое этим вопросом затронуто, было не в курсе?

Н.В.: Да, именно так. Лично я о проекте какие-то обрывочные сведения слышал давно, но это было на уровне «построим Тверь-сити». Я знал о дороге на том же уровне, на каком я знаю о собственной смерти – в итоге где-то и когда-то произойдет, но это вопрос неактуальный. Время шло, и ничего не происходило – значит, отказались от этого плана, наверное.

С.: Я тоже только слышал, что где-то должна пройти дорога, но кто же мог знать, что её запланируют так близко к санаторию «Прометей», который очень дорог и лично мне, и многим людям в городе и области?

Корр.: Что это за санаторий?

А.: Круглогодичный детский санаторий, с возможностью для детей не только лечиться, но и не прерывать учёбу в школе. По проекту трасса пройдет в 400 метрах от него, а также в 250 метрах от многоквартирного дома, где живут педагоги и другие сотрудники. По нашим сведениям, они не были проинформированы о строительстве трассы. Мы даже не обращаемся к главврачу, потому что понимаем, что она полностью зависит от властей и вряд ли сможет принять участие в протесте без риска для себя и своих подчинённых, даже если захочет.

Корр.: Расскажите, пожалуйста, подробнее о санатории.

С.: О санатории у меня есть огромное количество хороших личных воспоминаний. Я помню очень многое, так как посещал его 13 раз. В каждом заезде новые знакомства, соревнования, прогулки, игры, вечерние огоньки, дискотеки и, конечно, хорошая возможность поправить здоровье. Я много раз видел, как санаторий помогает раскрыться детям, чему-то научиться, что-то познать, стать более общительными. Кроме того, санаторий имеет огромную социальную значимость. Когда я там был, я узнал много детей из самых разных семей, множество было и из детдома, и многодетных, и со сложными семейными ситуациями. Например, если маме нужно лечь в больницу, а оставить ребенка не с кем – есть возможность по направлению от врача получить путёвку в санаторий. Не допустимо строить высокоскоростную трассу рядом с таким медицинским учреждением. Санаторий всегда был тихим местом, с чистым воздухом. Кроме того, детям нужно где-то гулять, старшие группы не могут сидеть только на огороженной территории.

А.: Если здоровое молодое поколение, здоровые дети – это приоритет нашего государства, то как же так получается, что человек, проектирующий такие сложные и опасные вещи, как высокоскоростные трассы, просто чертит линию на бумаге и не знает, какие социально значимые объекты находятся в этих местах и на каком расстоянии? А чиновники потом утверждают подобные проекты. «Северный обход» не только задевает «Прометей», но и проходит очень близко к противотуберкулезному санаторию в Черногубово. Ситуация с информированностью людей у нас очень плохая, несмотря на все наши усилия. Подавляющее большинство в Заволжском районе не знали о маршруте трассы, а многие не знают и сейчас.

Экологические проблемы

Н.: В посёлке Эммаусс о дороге мы узнали в 2010 году, когда только начался этот проект. Сначала по своим рабочим каналам. Выделение земель шло через ВНИИ мелиорированных земель, потому что это были его земли. И информация стала известна нам. Мы тут же посмотрели на карту и сразу всё поняли. Потом, когда в Эммаусском сельском поселении проводились слушания, нам представили вариант этой дороги. С нашей стороны были отправлены письма и президенту, и губернатору Зеленину, а также другим адресатам. Мы воевали на протяжении трёх лет, просили отодвинуть от нас трассу, но везде получали отказ. Абсолютно конкретное «нет».
И мы уверены, что документы на строительство были подделаны. Например, наше Семёновское реликтовое озеро обозвали мелиоративным каналом. Что такое живое озеро длиной в полтора километра и шириной в 50 метров, и что такое мелиоративный канал? Даже сейчас карты Росавтодора не соответствуют действительности. Я как человек, имеющий отношение к экологии, указывала и представителям Росавтодора, и нашим чиновникам — никто на это даже не реагирует. Когда у нас проходили слушания по генплану, на которые мне удалось попасть, я говорила: во-первых, нельзя подменять озеро мелиоративным каналом. Во-вторых, идет вырубка неприемлемо большого массива леса. В третьих, трасса проходит в 100 метрах от жилья. Мне было сказано, цитирую: «Потéрпите!». На нас всем наплевать. Я не знаю, какие силы должны вступить в дело, чтобы на население обратили внимание.
Речь идёт об экологических нарушениях. Трасса проходит по мелиоративной сети. Это неизбежно приведёт к заболачиванию прилегающих к трассе территорий. Также идет очень большая вырубка леса. Наш Эммаусский лес и так многострадальный. Вместо 67 гектаров у нас вырубили 200. Прямо в лесу идёт разработка карьеров для этой трассы. Я подняла документы 1979-80 годов, когда были проведены изыскания геологическими экспедициями по поводу наличия природных богатств в Тверской области. Всё это лежит в открытом доступе. Эмаусское месторождение песка в те времена разрабатывалось исключительно для стекольного и кирпичного заводов и тогда же было признано непригодным для разработки, потому что несет мощную экологическую нагрузку.

Корр.: Сейчас по закону расстояние от трассы до жилья должно быть 100 метров, но все мы знаем, что закон – это лишь воля правящего класса. По меркам эколога и жителя достаточное ли это расстояние? Какое расстояние вы считаете приемлемым по человеческим меркам?

Н.: Конечно, 100 метров расстояние недостаточное. Хоть и говорят, что трассу загородят специальными экранами. Сейчас дорога от нас в 80 метрах, и между нами и дорогой стоит часть соседнего дома, но у нас всё равно сильный шум. Посмотрите на окна, снаружи очень быстро образуется налёт из осаждающихся продуктов дороги. Продукты горения и всё остальное – это тяжёлая экологическая тема. Часто здесь ездят машины с бензином или ацетоном, и случаются аварии. Расстояние от жилых построек до трассы должно быть километр как минимум – так было бы для нас приемлемо.

М.В.: Тверь не мегаполис, у нас около 470 тысяч жителей, зачем нас заключать в кольцо? Куда мы будем дальше развиваться? Куда будет город строиться?

Корр.: Вы хотите сказать, что это не только проблема затронутых сельских поселений, но и проблема города?

М.В.: Конечно. Тверь лишается рекреационной зоны. В пандемию половина города выезжала сюда гулять с детьми, гулять с собаками, потому что в квартирах постоянно невозможно находиться. В выходные, в жаркие дни, сюда постоянно приезжают люди с палатками. И как раз там, куда ходят купаться люди, где гуляют дети из санатория «Прометей», – именно в этом месте и планируется мост. Он будет на такой высоте, что на всю реку будет идти звуковая волна, её не закроешь никакими экранами. Дорога М10 огибает Тверь с юга — оттуда все убежали, там нет СНТ, деревни разбежались от этой дороги. Люди старались подниматься на север, искать себе укромные уголки – где нет дорог. И вот теперь нас закольцуют. Людям некуда будет податься.

Корр.: Непосредственно жителям районов обещают какую-то компенсацию?

Н.В.: Об этом молчат. Даже не говорят, принято ли окончательное решение по этому проекту. Слышим только, что идут изыскания. От нас отписываются красивыми фразами, куда бы мы не обращались. От Шаблино дорога проходит в 250 метрах, от крайнего дома. Считается, что это в пределах нормы, и компенсировать тут ничего не надо. Естественно, во всех бумагах написано, что будут строжайше соблюдаться меры экологической безопасности, что нормативы таковы, что никто не пострадает, не будет ни шума, ни химического воздействия, но мы же понимаем, что это слова. Мы понимаем и видим, что существуют точно такие же дороги, от которых идут и шум, и загрязнение.

М.В.: Они даже сейчас бурят, и после них остаются пятна бензина и керосина. Они уже нарушают. Но с началом строительства всё это увеличится многократно. Водопровода здесь нет, а вода в колодцах неизбежно будет испорчена.

Корр.: Сколько поселений лежат на территории строительства? Какое количество людей будут непосредственно пострадавшими?

Н.В.: По результатам переписи 2010 года, только в Черногубовском сельском поселении официально зарегистрированы около полутора тысячи человек. Затрагиваются также часть деревень Медновского сельского поселения. На самом деле живут в этих населённых пунктах в десятки раз больше людей – те, кто формально прописан в Твери. А если считать всех, кто приезжает сюда на лето, если считать СНТ, в которых больше 500 участков, – то речь идёт о десятках тысяч людей, которых проблема реально затронет. А люди, которые выезжают сюда отдыхать из города, не имея здесь домов? Не все это понимают, особенно молодёжь — они не понимают, что их ждёт. Вокруг Твери мало таких мест, которые пригодны для отдыха и при этом ещё и доступны для общественного транспорта.

Корр.: То есть рекреационное значение всего северного пригорода будет потеряно из-за этого строительства?

М.В.: Да, конечно. Ещё и проезд через трассу может быть неудобным.

Цели строительства

М.В.: Говорят, что нужно, чтобы дорога М11 полностью была платной, потому что это кому-то выгодно. К чемпионату мира по футболу, то есть к 2018 году, М11 стали рьяно строить с двух концов. Тогда же расширили имеющуюся М10, сделали развязки, чтобы не задерживался транспорт, если желающие будут путешествовать на футбольные матчи от Москвы до Санкт-Петербурга. Мы были уверены, что вопрос с дорогой решён, потому что мы и сами ездим в Санкт-Петербург и в Москву и видим, что пробок нет. Почему бы для увеличения пропускной способности точно так же не расширить другие дороги и мосты? Это ведь намного дешевле.

Корр.: Как вы считаете, кому это выгодно – возобновлять давно забытый и устаревший проект, строить дорогу по жилым домам, по ирригационным территориям, ломать природную зону и инфраструктуру?

Н.В.: Во-первых, это нужно власти, чтобы продемонстрировать свою активность. Потому что, собственно, особо похвастаться-то нечем. Успехов в городе и области крайне мало, а вот этот проект федеральный, большой, все о нём узнают. Это будет поддерживать репутацию власти. О финансовых вопросах говорить не будем, это понятное дело. Сейчас некоторые спорят, какой из вариантов дешевле, какой дороже. А что тут выгоднее – это с какой стороны посмотреть. Мы говорим не про государственную казну. Строительство дороги выгодно тому, кто будет проектировать, строить. Искать логические обоснования типа «дешевле» и «лучше» – не нужно. Про людей здесь вообще речи нет — кто их спрашивает? Интересы жителей рассматриваются в последнюю очередь. Конечно, мы используем только слухи, нам же никто ничего не говорит, мы что-то вычитываем между строк, узнаём по каким-то неофициальным каналам.

Корр.: Есть ли среди местных жителей те, кто считает, что ничего страшного и надо строить?

НВ.: Я таких не видел.

МВ.: Вы представляете, какой будет стоять шум? От несущейся фуры со скоростью 120 км/час. И ещё яркое освещение. Это будет жизнь на трассе.

Корр.: Есть ли у вас какой-то альтернативный проект, что делать с этой дорогой? Может быть, её перенести куда-то можно?

Н.В.: Альтернативный проект есть. Не мы его разработали, это сделали инициативные группы других поселений, которые находятся за Тверцой. Мы его поддерживаем. Возможно, не стоило делать за инженеров их работу, но жители на нём настаивают, и он хороший, в нём ничего плохого нет.

Корр.: Он проходит по лесам и полям?

Н.В.: Он затрагивает минимум населённых пунктов, в значительной степени проходит по выработанному болоту Васильевский мох, севернее поселка на 1,5 км, и потом выходит на место соединения с уже построенной трассой М11. Коррекции также подлежит маршрут возле Эммаусса.

Корр.: Чем хуже для строителей этот вариант? Дорога по нему длиннее?

Н.В.: Всего на 6 км. Вы же понимаете, что надо сделать экспертизу, экономическую, строительную. Тогда будет можно судить. Ничего этого не сделано, только наметки. В одной из отписок пришёл ответ, что этот вариант дороже, но каким феноменальным образом он может быть дороже, если по нему не надо строить два больших моста и эстакаду? Конечно, болото – это не поле, но оно выработано. Кто считал реальную стоимость? Если им захочется реализовать более дорогой проект – с двумя мостами, то они, конечно, докажут, что их вариант дешевле, а чёрное – это белое. У них есть юристы, пресс-службы, которые убедят в этом весь город.

М.В.: Это строительство уже превысило запланированную стоимость, почему хотят сэкономить на городе Твери? Нигде трасса не идёт так близко – ни у Великого Новгорода, ни у Торжка, ни у городов Московской области. Почему в Твери хотят проложить дорогу почти в черте города? На примере того же Вышнего Волочка мы знаем, какое негативное влияние на жизнь людей оказывает трасса в черте города (речь идет о М10, которая пронизывает Вышний Волочёк насквозь – корр.).

Корр.: Получается, вы ведёте работу с февраля, пытаетесь достучаться до властей. Что вы делаете конкретно? Как власти реагируют, что отвечают?

Н.В.: Главное направление – сбор подписей против проблемного для жителей проекта. В первую очередь в тех населённых пунктах, которые окажутся очень близко от строительства. Но и в других тоже, и даже в Твери, особенно в Заволжском районе. Пишутся обращения губернатору, в Приёмную Президента, в Правительство РФ. Недавно мы подали губернатору два обращения: первое с 1500 подписей, второе — с 2000 подписей. Если бы сейчас был дачный сезон, конечно, подписей было бы в несколько раз больше. И в настоящий момент ещё не все люди в курсе происходящего. Обычно люди настораживаются, когда возле их деревень начинают бурить. Мы стараемся донести информацию через интернет и листовки, но по-прежнему многие не подозревают о проблеме. На наши письма в адрес губернатора приходят ответы – ваше обращение получено, входящий номер такой-то. Таких отписок у нас много накопилось. От Приёмной Президента пересылают губернатору, он — тверскому министру транспорта, а от него отвечают – ничего не определено, ведутся изыскательские работы. Конкретного решения о проекте не принято. Мы полагаем, что эта «неопределённость» – намеренная, и это будоражит массы. Вариантов трассы-то несколько. И пока не пройдут выборы, никто ответа не даст. Сейчас власти хоть как-то реагируют только потому, что в преддверии выборов протест с участием большого количества людей не нужен им абсолютно. Поэтому всё это и оставляют в подвешенном состоянии.

Корр.: Нет ли у вас такого подозрения, что после выборов они начнут форсировать этот вопрос?

Н.В.: Не исключено. Скорее всего, так и будет. Поэтому хотелось бы не просто получить успокоительные заверения. Нам нужны гарантии, что будет принят проект, который удовлетворяет хотя бы большинство жителей района.

Корр.: Что должно входить в такой проект?

Н.В.: Нас бы устроило нормальное расстояние от населённых пунктов, полтора километра в идеале. В данный момент есть два варианта, предложенные властью. По ним строительством задевается Тверца. По правому берегу – двумя мостами, по левому – задеваются все притоки Тверцы, и трасса проходит в непосредственной близости к этой реке. Также по этим проектам неизбежно загрязнение рекреационной зоны, одной из немногих вокруг Твери. Наш проект, о котором я уже говорил, лишён этих недостатков. Но лучше совсем обойтись без новой трассы. Есть мнение, что имеющиеся бесплатные дороги ещё долго будут удовлетворительны по пропускной способности.

Корр.: То есть вы ставите под сомнение вообще необходимость такого строительства?

М.В.: Трасса Москва-Ростов имеет несколько бесплатных участков — почему у нас не может быть так же? Здесь явно проглядывается чей-то интерес, причём людей далеко не бедных, которые на этой трассе имеют доход. Они заинтересованы, чтобы М11 была полностью платной и они на ней зарабатывали.

А.: Также есть интересы людей, которые захотят быстро из одного мегаполиса оказаться в другом мегаполисе без остановок. Но почему от этого должны страдать те, кто оказывается на их пути? Такое ощущение, что наша страна существует только для Москвы и Санкт-Петербурга. А остальные что, не люди? У них нет детей? Они не должны отдыхать?

М.В.: Мы находимся между двух мегаполисов, и здесь очень лоббируются интересы Москвы. Людям там тяжело всё время находиться, и они стремятся на выходные куда-то выезжать.

Корр.: Насколько справедлив упрёк, который вы часто слышите – что вы должны были знать о прохождении трассы? Ведь существуют люди, которые интересуются, почему вы 10 лет молчали.

М.В.: Некоторые не верили в возможность строительства. Знали экономическое положение страны. Строились Сочи, Крымский мост, финансирование шло из федерального бюджета. Верили в адекватность властей, что они не пойдут на строительство дороги так близко от населённых пунктов. Большинство жителей обо всём этом не знали, особенно жители города. В Юности, на Соминке (микрорайоны Твери – корр.) люди приходят подписывать и говорят, что в первый раз услышали от нас об этом проекте.

Н.В.: На вопрос «почему вы не протестовали?» ответ прост – потому что официального решения по Черногубовскому сельскому поселению никто не объявлял. Нельзя протестовать против необъявленного и непринятого решения. Всегда были только намёки. Почему люди, которые жили здесь всегда, должны были смотреть в кадастровые карты? Не все вообще даже знают, что такое кадастровая карта. Нам и сейчас в отписках говорят, что окончательного решения нет.

М.В.: Мы не хотим, чтобы от строительства страдали пригороды Твери — ни левый, ни правый берег Тверцы. Всегда можно найти альтернативные варианты. И мы уверены: людей, готовых бороться за свое место обитания, готовых идти на митинги, пикеты, противостоять власти до конца, немало. Есть отличный пример – Шиес, где людям удалось отстоять своё право на экологию.

Корр.: Почему те, кто знал о строительстве давно, не продали свои дома и не уехали?

Н.: Мы живем здесь 30 лет, кто-то ещё дольше. Почему мы должны отступать перед подобным безответственным безнравственным отношением?

Корр.: Что бы вам хотелось сказать напоследок?

Н.В.: Хотелось бы людей призвать к активности, чтобы они не боялись. Страх «как бы чего не вышло» – это не лучший спутник в жизни. Мы делаем всё законно, это наше право и наша обязанность – давать обратную связь органам власти.

А.: Экологическая борьба – это даже не оппозиционная политическая деятельность. Это наше право даже по современным законам. Тем более, если встают такие острые вопросы, как возможный вред социально значимым учреждениям. Территория, которая пострадает от строительства М11, – это территория, которая уже давно освоена, застроена и работает на благо людей. Всё, что на ней уже есть, будет уничтожено. Опыт других регионов показывает, что при строительстве платных трасс разрушаются существующие коммуникации, страдают земли сельхозпредприятий, страдает лес, а в итоге — ради выгоды людей в мегаполисах — страдают местные жители.

Н.: Это тяжелый вопрос, как нам бороться за наш комфорт. Понятно, что мы должны это делать, должны хотя бы попытаться отстоять свои права, желательно законными методами, потому что незаконные методы, к сожалению, работают против нас. Понимаете, можно было бы поднять всё население Семёновского, Ведерни, Голенихи, по которым всё это идет, и вывести на М10, перекрыть М10. Такой протест не смогут не заметить, но это сделать нельзя, потому что пострадают люди. Во-первых, мы и все, кто это организует. Во-вторых, пострадают те, кто не виноваты. Сейчас можем только писать, только взывать к здравому смыслу. Ну и, соответственно, надеяться, чтобы у нашего государства не нашлось денег и инвесторов на строительство этой трассы.

В то же самое время в северной Италии:
13 апреля полиция жестко подавила протесты против строительства высокоскоростной железной дороги через долину Сузы. На протяжении трех десятилетий жители этого региона, расположенного вблизи итальянско-французской границы, сопротивляются масштабным инициативам по строительству и сопутствующей вырубке лесов ради «улучшения связи» между Турином (Италия) и Лионом (Франция). Движение против строительства дороги (No TAV), начавшееся в 1990 году, ставит под сомнение жизнеспособность, стоимость и безопасность проекта, а равно и его актуальность. Неприятие проекта также мотивируют и тем, что его продвигает европейское строительное лобби. Несколько активистов движения подверглись преследованиям со стороны государственных властей за участие в протестах.
В последнее время движение получило новый импульс в связи с подачей новых заявок на строительство автомагистрали, параллельно с железной дорогой. Для разгона протестующих полиция применила водометы и слезоточивый газ, в результате чего несколько человек получили ранения.

25 апреля организованное No TAV шествие из более чем 2000 человек вновь «отвоевало» дорогу, которая в течение 2 недель была заблокирована полицией – для проверки периметра будущей строительной площадки, и землю под самой площадкой. День был выбран не случайно: 25 апреля — это дата празднования Освобождения Италии от фашизма, и жители этой территории, которая много дала партизанскому сопротивлению, сегодня тоже ощущают себя в какой-то степени «партизанами», которые борются с новыми захватчиками их земли.