От Февраля до начала Гражданской войны

Далёкая Гражданская война воспроизведена в книгах и фильмах, но мысли и повседневная деятельность людей, творивших тогда историю, предстают перед нами как в тумане. Во многом это связано с тем, что сегодняшний виток исторической спирали имеет совершенно другой характер. Если в начале двадцатого века трудящиеся классы смогли выступить как субъект в трёх революциях и в Гражданской войне, то нынешний пролетариат совершает только первые шаги в деле организации себя самого. Чтобы знать, как в интересах рабочего класса действовать сегодня и в будущем, нужно изучать ситуацию начала двадцатого века. Воспоминания современников революции могут быть очень полезны. Один из интереснейших авторов-участников тех событий – Фёдор Фёдорович Раскольников, написавший книгу «Кронштадт и Питер в 1917 году». Биография автора противоречива. Пламенный большевик, агитатор, красный командир, член РВС Республики, Раскольников имел свою позицию и во внутрипартийной борьбе. Эта позиция привела Фёдора Фёдоровича в конце тридцатых годов к выходу из партии большевиков, к открытой критике Сталинской политики, к бегству за границу. Но как бы там ни было, нам, современным коммунистам важно не отметать революционный опыт на основании отдельных эпизодов биографии деятелей тех лет. Борьба классов не может происходить в стерильных условиях и без ошибок творцов. Период от Февральской революции до первых боёв начинающейся Гражданской войны нам надо знать. Чем люди, оказавшиеся в центре событий, занимались изо дня в день? Каковы были настроения у рабочих, солдат и матросов в тех событиях? Как начиналась гражданская война? Многие ответы мы найдём в рассматриваемом произведении. Строение книги очень простое – автор в хронологическом порядке описывает события, в которых сам участвовал. До Февральской революции Раскольников волею судьбы оказался в числе гардемаринов и за началом бурных событий мог наблюдать только из окон специального интерната. Но в первые же дни разразившейся политической бури он покинул постылые стены, чтобы больше уже туда не вернуться. Будучи молодым человеком, к 1917 году Ф. Раскольников имел уже довольно солидный стаж в партии большевиков и мог свободно присутствовать на заседаниях Петербургского комитета РСДРП(б). «Чтобы проникнуть в помещение ПК, нужно было войти с переулка в неказистую дверь какого-то магазина, затем по пыльным лестницам подняться на самый верхний этаж, почти на чердак, и здесь пройти несколько канцелярских комнат, обильно уставленных письменными столами и словно придавленных низко нависшим потолком…». Тут можно даже усмехнуться – современные коммунисты тоже очень часто вынуждены проводить собрания в подобных чердачных или подвальных помещениях. Тогда же, в марте семнадцатого, сидя на не струганных досках, большевики собирались с силами, стряхивали с пиджаков подпольную пыль и в бешеном темпе мониторили ситуацию. Интересно описание уличной борьбы с полицейскими засадами, защищающими подыхающий царизм: «…С военной стороны революция не имела организации. Пулеметные выстрелы с крыши или чердака привлекали внимание какого-нибудь смельчака, он собирал первых попавшихся солдат и рабочих, и наскоро сколоченный, импровизированный отряд бросался на приступ. В борьбе с небольшими шайками городовых партизанский метод борьбы увенчался успехом, но было совершенно ясно, что при столкновении с настоящими воинскими частями, спаянными организацией и дисциплиной, петроградскому гарнизону боя не выдержать». Напряженный дух жарких большевистских дискуссий захватывает читателя с головой. Надо ли создавать специальную военную организацию в партии для работы в войсках? Должны ли вообще – а если да, то в какой мере – большевики оказывать поддержку Временному правительству? Возможны ли контрреволюционные вспышки со стороны издыхающего царизма? Раскольников схематично передает суть тех дебатов и дает краткую характеристику выступающим: вот этот «либерал от марксизма» впоследствии стал предателем, а этот товарищ геройски погиб – будет расстрелян белофиннами в Гельсингфорсе. Описывает автор и ситуацию в тех или иных воинских частях. В то время жизненно важно было знать, кто в решающий момент будет с тобой, а кто пока еще не надежен и нуждается в усиленной агитационной проработке. Но Раскольников с легкостью освещает и такие моменты, которые впоследствии выпячивать было не выгодно, причем в интересах революции. Вот что он, например, пишет о внутрипартийной ситуации периода до возвращения Ленина из эмиграции: «Внутри партии не было единства мышления: шатания и разброд были типичным бытовым явлением, особенно дававшим себя знать на широких партийных и фракционных собраниях. Партия не имела авторитетного лидера, который мог бы спаять ее воедино и повести за собой». По воспоминаниям Раскольникова, партия стала единомыслящей только после приезда Владимира Ильича. Итак, страна бурлит, а в особенности Петроград и его окрестности. Раскольникова партия отправляет на работу в Кронштадт в качестве редактора газеты «Голос правды». В первые дни Февраля на главной базе Балтийского флота случились «эксцессы» – восставшие матросы расправились с несколькими офицерами. Буржуазные газеты сразу же бросились обвинять большевиков в организации поголовного истребления офицерства. Но возникший в Кронштадте в первых числах марта большевистский комитет, в котором уже работал и Раскольников, сумел остановить стихийные расстрелы и отвести от себя огульные обвинения. В итоге от гнева революционных солдат и матросов понесли совершенно справедливое наказание только те начальники, которые отличались зверским отношением к подчинённым. Раскольников подробно описывает всё, что важно для понимания той ситуации: классовый состав различных кронштадтских учреждений, подробности некоторых большевистских собраний, настроения людей того времени, особенности редакторской работы. «Вообще всё это время сутра до вечера мне приходилось сидеть за письменным столом. Рукописи поступали в огромном количестве. Революция побудила среди рабочих, матросов и солдат совершенно исключительный интерес к литературе. Особенно много статей, корреспонденций и мелких заметок приносили матросы. Они постоянно толпились в кабинете, требуя, чтобы я прочёл рукописи в их присутствии и тут же дал им свой отзыв». В Кронштадте действовали не только большевики. Ячейки и комитеты различных партий пытались повлиять на ситуацию и расширить своё влияние. Кто как себя вёл, кто какую позицию занимал – всё это Раскольников мог видеть неоднократно. «Большей частью наши митинги ограничивались произнесением речей представителями каждой партии. Но иногда вспыхивала яростная полемика между ораторами различных партий, особенно обострявшаяся во время наездов из Питера матёрых меньшевиков и эсеров». В 1917 году до Октября большевикам и сочувствующим им рабочим, солдатам и матросам часто приходилось вступать не только в открытые столкновения с контрреволюционерами, но ещё и вести борьбу внутри выборных органов с партиями буржуазных социалистов. В этой открытой полемике, в которой участвовали широкие массы, со стороны противников ленинской политики выступала «тяжёлая артиллерия», лучшие ораторы Петросовета Чхеидзе, Скобелев, Дан, Церетелли. Им нужно было дать достойный ответ, и Раскольников описывает некоторые подробности этого важнейшего в агитационном смысле полемического противостояния. В ходе партийной работы Раскольникову приходится постоянно общаться со многими известными революционерами. В различных деловых контекстах Фёдор Фёдорович описывает встречи с Лениным, Горьким, Сталиным, Каменевым, Зиновьевым, Троцким, Подвойским, Смилгой, Антоновым-Овсеенко, Луначарским, Дыбенко. Особое место в книге занимают июльские дни. 4 июля кронштадтцы принимали участие в «мирной вооружённой демонстрации» в Петрограде. Большевики выступали под лозунгом «Вся власть Советам!» и «Долой министров-капиталистов!» Постоянные провокации и даже убийства участников демонстрации со стороны противников рабочего класса приходилось пресекать прямо на месте: то организованным отпором, то митинговым выступлением, то беседой с готовыми паниковать товарищами. Но контрреволюционеры за несколько дней сумели-таки настроить улицу против большевиков. На ленинцев обрушились репрессии. 13 июля Раскольников, как и некоторые другие большевики, был арестован и препровождён в тюрьму Керенского. Однако это были уже не царские застенки. Поскольку вся страна была охвачена мыслями о свободе, министры временного правительства вынуждены были существенно «либерализовать» содержание политзаключённых. Заключённые могли даже ходить друг к другу в гости. «Тюремные надзиратели на недозволенное общение заключённых между собой смотрели сквозь пальцы… Один из них довольно откровенно высказал причины своей обходительности с большевиками: «Вот сегодня вы в тюрьме сидите, а завтра, может быть, министрами станете». «В «Крестах» разрешалось читать газеты… Каждое утро в мою камеру приходил кто-нибудь из товарищей и приносил огромную кипу газет – я покупал по одному экземпляру все выходившие в Питере издания…» На свидание к Раскольникову ходили не только родственники, но и кронштадтские товарищи матросы. Однако тюрьма всё же не санаторий, заключённые требовали либо выпустить их, либо предъявить обвинения. На некоторое время заключённые даже устроили голодовку. Накануне Октября Раскольников и другие товарищи, находившиеся в тюрьме Временного правительства, были освобождены. Времена были уже не июльские, давление контрреволюции ослабло, это позволило партии добиться отмены ареста. Раскольников оказался сразу же в гуще организаторов переворота. «Многочисленные беседы с товарищами убедили меня, что настроение масс достигло точки кипения, что они в самом деле готовы для борьбы и партии нужно немедленно возглавить движение, призвать рабочий класс и крестьянство к новой революции, чтобы не упустить на долгое время исключительно благоприятный момент». Фёдор Фёдорович описывает некоторые детали заседаний в Смольном, где меньшевики и эсеры терпели поражение. В дни восстания в Петрограде Раскольников выполняет задания Петроградского военно-революционного комитета. Начинались первые всполохи гражданской войны. Керенский и Краснов двинули контрреволюционные части на Питер. «– Позвоните по телефону в Кронштадт, – обратился ко мне тов. Ленин, – и сделайте распоряжение о срочном формировании ещё одного отряда кронштадтцев. Необходимо мобилизовать всех до последнего человека. Положение революции в смертельной опасности. Если сейчас мы не проявим исключительной энергии, Керенский и его банды нас раздавят». Однако связаться по проводу с Кронштадтом не удалось и Раскольникову пришлось туда ехать, заниматься организацией отрядов для борьбы с врагами рабочего класса, а спустя несколько часов опять мчаться в Питер, чтобы участвовать в подавлении мятежа юнкеров. Когда первые бои с контрреволюцией под Питером закончились, Раскольников по поручению Подвойского возглавляет отряд моряков-кронштадтцев, отправляемых в Москву на помощь восстанию. Ещё в пути – новая стычка, на этот раз с бронепоездом, сохранившим верность Временному правительству. Но боя так и не произошло – распропагандированные матросами солдаты бронепоезда отказались стрелять, а офицеры разбежались. В условиях гражданской войны агитация порою является самым мощным оружием. Ещё несколько часов – и Раскольников уже участвует в заседаниях Московского военно-революционного комитета, воюет с контрой на улицах Москвы. Через некоторое время Фёдор Фёдорович возвращается в Питер – создавать Красный флот. На этом, собственно, книга заканчивается. Из всего текста видно, что подлинные революционеры не сидели на месте, а в бешеном темпе работали на благо трудящегося народа. Эта активность показала высочайшую эффективность: государство рабочих и крестьян жило и развивалось долгие десятилетия. Рассмотренная книга не передаёт сухие факты или статистические сводки. Зато она показывает 1917 год со стороны живого человеческого восприятия. Яркое описание великого времени стоит прочесть каждому, кто заинтересован в новых победах рабочего класса.

Вячеслав Сычёв