Человек против машины?

Как нет изобретателя, который, Чертя машину, ею не мечтал Облагодетельствовать человека, Так нет машины, не принесшей в мир Тягчайшей нищеты И новых видов рабства… М. Волошин

Ведущие экономисты мира сигнализируют о начале войны роботов и людей, в которой победят, по их мнению, отнюдь не люди. А всё дело в том, что новые технологии, внедряемые на производстве, вскоре заставят исчезнуть многие из ныне востребованных профессий. Значит ли это, что машины полностью заменят человека на рынке труда, оставив без работы миллиарды людей? Тогда что же хорошего для простых трудящихся в техническом развитии? Последний промышленный переворот произошёл, в том числе и из-за необходимости повышать возможности производства: людей становилось больше, а мощностей на удовлетворение их потребностей оставалось столько же. Казалось бы, имеет место благая цель: улучшение благосостояния общества. Тем не менее, человечество встало перед противоречием: не получится ли так, что научно-техническая революция заставит совсем обнищать и без того бедное и всячески эксплуатируемое население? Но никто не слушал отъявленных реакционеров, ибо технический прогресс не задушишь, не убьёшь. Предприятия переходили на машинный труд: рост скорости породил собой увеличение количества издаваемой продукции. Только представьте, уже в 19 веке люди всего мира могли бы перейти на плотное трёхразовое питание за счёт работы всего лишь нескольких тысяч агрегатов! Почему человечество пошло по другому пути? Так вышло, что внедряя новые технологии, на производстве ими заменяли обычных рабочих: одна машина была способна выполнять функции десятка людей, которые и обходились дороже, и бастовали чаще. Впрочем, и для обслуживания машины требовался человек, которого обстоятельства вынудили научиться работать на ней – ежедневно выполнять определённую однообразную операцию, заставляющую эту технику функционировать. Но куда девать тех, кому не повезло быть обслуживающим персоналом странного агрегата, который во много раз превосходил человеческие возможности? Издавна повелось, что именно использование машины в промышленности является корнем всех человеческих бед, начиная от массовых увольнений и заканчивая травмами на производстве. Эта точка зрения заставила исследователей на долгие века встать в позу консерваторов, поддерживающих привычный ручной труд. Но вскоре, осознав проблему, товарищи пришли и к её решению – каждая технология создана изобретателем, который вовсе не мечтал поработить человечество, а даже наоборот – хотел облегчить ему жизнь. Следовательно, отношения между человеком и машиной являются лишь показателем отношения человека к человеку. Вот, получается, где собака зарыта! Значит, все беды и разрушения людям несёт вовсе не техника, а сами люди? Что же это за человек такой, которому приносит удовольствие наблюдение за страданиями его ближних? Парадокс! Мы-то с вами понимаем, что вовсе не машина делает из одного человека работягу, а из другого – управленца, хозяина, капиталиста, – в погоне за прибылью «нанимающего» технику взамен человека только потому, что машина умеет производить лучше, качественнее, а главное – быстрее и больше, чем ограниченный физическими возможностями субъект. Напрашивается простой вывод: технология, созданная для облегчения бремени человека, при капитализме становится средством его закабаления. Машина позволила капиталисту получить больше, тратя при этом меньше. А ведь в рыночной экономике главная цель производителя – это бесстыдно указывается в любом учебнике обществознания – получение прибыли, а вовсе не помощь человеку. Таким образом, машина позволила уменьшить количество рабочих мест – сократить издержки производства. Какая ещё, спрашивается, выгода вам нужна? При капитализме технология, помогая производить и зарабатывать, сама становится одной из целей для достижения. Ведь, как мы понимаем, новые технологии, всё более скоростные и производительные мощности, позволяют «срубить» больше, а значит – победит в этой гонке тот, у кого могущественнее техника и совершеннее её искусственный интеллект. Политическая экономия, ныне наука несуществующая, ясно доказала одну простую истину: человек, продавая себя на наёмном рынке, сам становится зависимым от работодателя. Он является, по сути, рабом получаемых им денег, поскольку вынужден работать именно за них. А работодатель, в свою очередь, зависим от машины. Так человек негласно стал слугой другого человека, а тем самым, и деталью работающей машины, деталью чётко выверенного механизма рыночной экономики.

Но не всегда новые технологии на производстве становятся для человека абсолютным злом. При социализме, хотя машинное производство было отнюдь не менее развито, чем век назад, работу имел каждый, а техника стала средством для обеспечения человека всем необходимым. Ожидаемые сокращения, происходившие из-за внедрения на производстве машин, не оканчивались для работяг мгновенным погружением в нищету. Каждый из них, являясь хоть высококвалифицированным сварщиком, хоть инженером, вполне мог перейти работать на другой завод или даже переучиться на другую специальность за счёт государства. Советский Союз гарантировал трудоустройство. Чем же эта ситуация кардинально отличается от ситуации при капитализме? Сейчас в европейских странах, в каждой из которых уровень безработицы достигает 15 процентов, становится востребованной программа занятости населения. В России она реализуется таким образом: человек, теряя рабочее место, обращается за помощью в один из отделов такой помощи, сознательно подписываясь на огромную череду бумажной волокиты; получает пособие каждый месяц в течение полугода и переучивается на более низкооплачиваемую специальность. А если товарищ не успел за отведённый срок найти работу, государство отпускает его в свободное плавание. Вот оно, правило естественного отбора в действии!   Общество, в котором главенствует капитал, не может соседствовать с обществом, в котором главенствует человек. Так же как и трудящийся никогда не будет свободен в рамках капиталистической системы, в которой общество заинтересовано человеком лишь до той поры, пока он в состоянии пополнять своим трудом депозиты своих эксплуататоров в швейцарских банках. Именно поэтому Эрик Шмидт, председатель совета директоров корпорации Google, имеющий состояние свыше 6,3 млрд долларов США, выразил надежду, что в противостоянии людей и машин победят всё-таки люди: «Я точно на их стороне. Важно, чтобы в этой борьбе мы увидели, что человек действительно делает хорошо». Вероятно, мистер Шмидт представляет себя ярым консерватором, инвестируя деньги в производство электронных беспилотных автомобилей, которые оставят без работы тысячи таксистов, за копейки колесящих по улицам Калифорнии. Кроме того, я не в силах справиться с навязчивым желанием язвительно заметить господину Шмидту, что, на самом деле, важно, чтобы в противостоянии людей и капиталистов победили всё-таки люди.

Светлана Максимова