Кто и как производит «резинотехнические изделия №1» наших дней

«Они работают по 12 часов в смену, шесть дней в неделю, в цехах, где температура может превышать 100 градусов [по Фаренгейту, ок. 38°С – Ред.]. Перерывы на обед короткие, больничные крайне не приветствуются. Слишком долгая отлучка в туалет означает вычет из следующей зарплаты», – так описывает Los Angeles Times жизнь десятков тысяч рабочих из Непала, Бангладеш и других стран, которые трудятся на заводах Малайзии над производством медицинских перчаток. Эта продукция в период пандемии перешла в разряд стратегической, но те, чьими руками она создаётся, остались на положении наёмных рабов.

С началом пандемии COVID-19 на первый план в инфопространстве вышли бойцы первого фронта борьбы с этой напастью – врачи и другие медработники. Их проблемы: до предела увеличившаяся нагрузка, редко подкрепленная соответствующей материальной компенсацией, физическая незащищенность от вируса, обусловленная в первую очередь нехваткой СИЗ, – довольно часто оказываются в центре внимания СМИ и вызывают искренний интерес и поддержку в массах. Что же касается второго, «невидимого» фронта, – производящего эти самые СИЗ, которые внезапно стали нужны в товарных количествах не только медработникам, но и каждому отдельному гражданину, – то информация с него просачивается в СМИ гораздо реже. Предлагаем хотя бы немного исправить эту несправедливость и вместе с автором издания LA Times Шашанком Бенгали заглянуть на одну из фабрик, производящих медицинские перчатки.

Как пишет LA Times, COVID-19 стал неожиданным подарком для малайзийских компаний, которые обеспечивают почти две трети мирового производства одноразовых латексных и синтетических перчаток, – продукции, которая в наши дни вполне заслуживает наименования «резинотехнические изделия №1». Так, в частности, для мирового лидера данной отрасли – компании Top Glove, производящей четверть всех перчаток в мире, – объём заказов увеличился вдвое; поставки расписаны более чем на год вперед. Компания быстро возводит новые заводы, чтобы в 2021 году увеличить выпуск до 100 миллиардов перчаток. Производство идет круглосуточно.

Но то, что знаменует собой удачное время для компании, далеко не всегда означает удачу и для её работников. По словам рабочих, им теперь приходится производить больший объем продукции с меньшим числом работников, поскольку во время пандемии набор персонала замедлился.

«Работа тяжелая. Вы должны достигать поставленных целей и работать непрерывно», – говорит Бахадур, непалец, проработавший в Top Glove шесть лет. Как и другие опрошенные для статьи, он попросил не называть его полное имя, чтобы сохранить работу.

Другой сотрудник по имени Ашок рассказал, что его коллеги страдают от болей в груди, аллергии и зуда. Они винят фабричные химикаты и порошок, которыми покрывают перчатки. Однажды он упал в обморок от высоких температур, но, по его словам, руководство относится к таким ситуациям без сочувствия:

«Если я опаздываю на работу хотя бы на минуту по какой-либо причине, компания вычитает один час из моей зарплаты», — говорит он. «Если мы получаем справку врача из сторонней клиники, когда заболеваем, компания не принимает её. Если же обратиться в одну из клиник компании, то получить отпуск по болезни крайне маловероятно».

Обычная ставка составляет менее $1,50 в час. Рабочие получают минимальную заработную плату в размере 290 долларов в месяц; с учетом льгот и сверхурочных зарплата доходит до 400 долларов и более. Все журналы учёта близки к установленному законом пределу в 104 сверхурочных часов в месяц, но в этом году Top Glove попросила работать до четырех часов ещё и в выходной день — примерно за $2 в час.

Этой программе дополнительной работы в единственный выходной, завершающий 72-часовую рабочую неделю, компания присвоила гордое название «Герои борьбы с COVID-19». (Подробностями мы не располагаем, но так и слышится, как этот призыв к трудовому подвигу сопровождается фразами типа «мы одна команда/семья», «мы должны сплотиться перед этим общим вызовом» и прочими подобными мантрами).

Вот только правозащитные группы осудили эту акцию как неэтичную и незаконную (по их расчётам, плата за час при работе в нерабочее время должна была составить примерно $2,8 в час).

Впрочем, рабочие тоже без энтузиазма восприняли возможность стать героями:

«Рабочие получают один день отдыха после шести дней, и они истощены», — сказал Бахадур. «Повышения платы было недостаточно. Поэтому большинство из нас отказались».

Но ошибочно было бы думать, что такое положение рабочих стало следствием пандемии и внезапно возросшего в разы спроса на перчатки. На самом деле, это далеко не так: подобная ситуация в отрасли существовала давно, — возможно, с самого её возникновения в 1980-х для удовлетворения спроса в США и Европе во время эпидемии СПИДа.

Отчего же вдруг ей озаботились в США – стране-покупателе №1, импортировавшей в 2019 году из Малайзии резиновые перчатки на сумму 1,6 млрд долларов?

Причём, что интересно, главным «радетелем» за права рабочих выступила Служба таможенного и пограничного контроля США, которая, воспользовавшись законом 1930 года, ограничивающим импорт товаров, произведенных с использованием принудительного труда, наложила запрет на импорт перчаток для ряда малайзийских компаний.

Тут важно отметить, что хотя закон и существует почти сто лет, такое применение его стало возможно только после внесения изменений в законодательство, позволивших названной службе свободно нацеливаться на иностранные компании. А произошло это 4 года назад, т.е. когда президентом США стал Дональд Трамп, провозгласивший целью возвращение производства в страну и сопутствующую этому политику протекционизма.

Простое сопоставление фактов позволяет предположить, что реальной причиной для «возрождения» старинного закона послужила вовсе не забота о положении рабочих. Как отмечает Элли Брудни, юрист правозащитной организации: «Закон был создан для защиты промышленности США от иностранной конкуренции, но теперь мы рассматриваем его как инструмент, который можно использовать для защиты прав человека в сфере трудового права».

Однако насколько этот инструмент конкурентной борьбы эффективен также и в правозащитной деятельности, можно судить по следующим фактам.

В июле 2020 года Служба таможенного и пограничного контроля США запретила импорт продукции Top Glove, заявив, что «современное рабство недопустимо в цепочках поставок США». Правда, произошло это после нескольких лет жалоб со стороны групп по правам трудящихся и коснулось лишь двух подразделений Top Glove — чтобы не повлиять на общий импорт перчаток в США. Другие дочерние компании Top Glove, включая заводы в Таиланде и Китае, по-прежнему имеют право продавать свои товары в США.

Ранее подобный запрет налагался и на другую малайзийскую перчаточную компанию под названием WRP — через несколько месяцев после того, как рабочие из Непала и Бангладеш объявили забастовку из-за невыплаты заработной платы. Но он был снят в марте, когда COVID-19 начал распространяться по США.

Обоснование запретов: наличие «разумных доказательств» жестоких условий жизни и труда для рабочих, чрезмерной сверхурочной работы, а также того, что Международная организация труда называет «долговой кабалой». Последнее обвинение связано с практикой взимания платы за трудоустройство — от нескольких сотен до почти 5000 долларов — на отработку которой часто уходят месяцы или годы, в результате чего мигранты оказываются в ловушке и вынуждены работать до тех пор, пока не будут погашены долги.

И хотя снятие запретов, разумеется, происходит не просто так, а в рамках неких сделок — под обещания и гарантии компаний «исправиться», однако оно отнюдь не означает устранения нарушений, послуживших основанием для наложения запрета. Так, WRP объявила, что вернет работникам до 5 миллионов долларов сборов за трудоустройство: в размере от 1100 до 3800 долларов на одного работника. Четыре другие компании, включая Top Glove, под давлением вынуждены были также объявить о планах возврата денег за трудоустройство и «возобновить обязательства» по отмене платы за наём. В дополнение Top Glove заявила, что модернизирует жилье для рабочих в ответ на требования США.

Вот только пока, как видно даже из формулировок, это всё носит характер обещаний, заверений и, как максимум, планов. В реальности же, как утверждают активисты, рекрутёры компаний в странах набора рабочих-мигрантов продолжают взимать плату за трудоустройство; что же касается других нарушений прав работников, то, как это тактично сформулировано, «отрасль и ее глобальные клиенты не смогли принять меры против этих нарушений».

В частности, WRP хоть и обязалась произвести возвраты, но произойти это должно не сразу, а в течение следующих 30 месяцев – достаточный срок, чтобы выжать из работников все соки и кратно окупить эти незначительные дополнительные затраты. К тому же пандемия ведь не вечна – ажиотажный спрос может закончиться, а конкуренция в отрасли будет только возрастать, поскольку желающие отщипнуть долю ставшего вдруг столь прибыльным рынка уже находятся: Таиланд – крупнейший поставщик натурального каучука – в спешном порядке строит перчаточные заводы. Поэтому неизвестно, будет ли смысл сохранять и дальше это производство или разумнее будет к тому времени свернуть его и перекинуть внезапно образовавшуюся сверхприбыль в другой бизнес, «подзабыв» некоторые обещания.

То же касается и второго по величине производителя перчаток в Малайзии, компании Hartalega, рабочие которой, несмотря на пандемию, по-прежнему спят по 40 человек в душных общежитиях на расположенных рядом двухъярусных кроватях. В прошлом году компания заявила, что покроет плату за наём новых сотрудников, но, по словам рабочих, они продолжают платить. Только уже не компании напрямую: Сантош, непалец, нанятый в этом году, рассказал, что, когда он посетил кадровое агентство Hartalega в Катманду, ему сообщили, что свободных вакансий нет, – но снаружи офиса его уже поджидал агент, который сказал, что может найти ему работу. Сантош в конечном итоге заплатил агенту около 420 долларов, заняв деньги у родственников. Согласно политике компании, он не имеет права на компенсацию этой суммы, поскольку она не была уплачена официальному представительству компании.

«По справедливости, каждая компания по производству перчаток в Малайзии должна быть сейчас на «запретном листе», — сказал один из руководителей отрасли, попросивший не разглашать его имя, — «Но это, конечно, создало бы огромную проблему для поставок перчаток в США».

Так что неудивительно, что и обещание Top Glove выплатить 12,8 миллиона долларов за трудоустройство 10 тысяч иностранных рабочих в течение следующего года не впечатлило многих активистов. «Эти рабочие были жертвами принудительного труда в течение многих лет», — сказал Энди Холл, защитник прав мигрантов из Непала. «Недостаточно дать им небольшую сумму и думать, что все вопросы решены».

А ведь суть обещания — не «дать некоторую сумму», а компенсировать уплаченное самими же работниками за возможность работать на компанию. Особенно цинично это выглядит на фоне следующих цифр: в отчёте за прошлый квартал компания сообщила о рекордной прибыли в 321 миллион долларов — в 18 (!) раз большей, чем за тот же период прошлого года; при этом объем продаж увеличился… лишь на 43%.

Глядя на эти цифры, не приходится долго ломать голову над вопросом: а во имя чего (или, скорее, кого) должен совершаться трудовой подвиг, к которому призывают «героев»? Тут всё просто: есть и имена, и «цена подвига» в долларах США:

«Несмотря на запрет, Top Glove находится на вершине малазийской индустрии, которая рассчитывает продать 112 миллиардов перчаток по всему миру в этом году, что на 48% больше, чем в 2019 году. Стоимость акций компании выросла более чем на 400% с января, что вознесло её главу и учредителя Лим Ви Чая в ряды богатейших людей Азии».

Интересно другое: как так получается, что за призывами «сплотиться перед лицом общей беды» и ссылками на «трудные времена» и необходимость затянуть пояса и поднапрячься в капиталистическом мире всегда скрывается одно и то же: кто-то работает на износ за всё те же 1,5 доллара в час, что и в «лёгкие времена», не имея возможности даже отойти в туалет без штрафа; кто-то приобретает результат его труда за цену, многократно возросшую по сравнению с «обычными временами»; а кто-то, стоящий между этими двумя, радуется подарку судьбы по имени «COVID-19» и стремительно влетает в списки Forbes? Но при этом гордиться «общей победой», видимо, полагается всем вместе.

Впрочем, сам глава компании Лим Ви Чай отнюдь не жалуется на трудные времена. Как он пророчески заявил в эксклюзивном интервью CNA по итогам первого «ковидного» квартала:

«Мы сейчас только начинаем. Впереди еще много хороших кварталов. Это только первый квартал, и мы видим хорошие результаты… Следующие пять или шесть кварталов могут быть еще лучше с точки зрения выручки от продаж и прибыли».

Также он поделился планами по строительству еще 10 заводов (в дополнение к 45 имевшимся на тот момент):

«Обычно мы строим один-два завода в год, в этом же году строим больше. ЭТО ХОРОШИЕ ВРЕМЕНА: мы построим четыре или пять заводов в этом году, и в следующем — еще четыре-пять заводов».

Однако вряд ли г-н Лим чем-то рискует, говоря всё это: маловероятно, что рабочие его фабрик смотрят CNA и часто задаются вопросами о «несуразностях» капиталистического строя. Размышления – это своего рода роскошь; чтобы предаваться им, нужны силы и время. А пока бедность и отсутствие работы дома продолжают и будут продолжать приводить молодых мигрантов в Малайзию:

Ашок, сотрудник Top Glove, занял 2400 долларов, чтобы заплатить рекрутёрам в Непале, и работал более года только на то, чтобы выплатить долг и проценты. Каждый месяц он откладывает около 240 долларов на отправку домой, большая часть которых идет на погашение еще большей ссуды, которую он взял на строительство дома для своей жены, двоих детей и родителей.
На данный момент, по его словам, из 2400 долларов, заплаченных за трудоустройство, компания возместила ему около 80 долларов. Но он не ждет полной компенсации; как только его жилищный кредит будет выплачен, он планирует вернуться в Непал.
«Я поехал в Малайзию в поисках лучшего будущего и ожидал, что смогу заработать больше», — сказал он. «К сожалению, оставаться здесь слишком тяжело».