Исповедь искателя правды
В редакцию сайта пришло письмо от нашего сторонника. В нем он рассказывает о событиях на предприятии, на котором он проработал более двадцати лет.
Тема классовых противоречий на современных российских предприятиях, выражающихся в трудовых конфликтах, представляет сегодня большой интерес. В таких ситуациях, одну из которых описывает наш сторонник в представленной ниже статье, трудящиеся России осознают свое место в системе общественных отношений, приобретают заново свое классовое сознание, учатся бороться за свои права и условия труда.
Опыт борьбы трудящимся нашего времени только предстоит наработать, поэтому мы даем этот материал без сокращений. Однако, главные выводы, сделанные автором, читатель может найти в конце текста.
Всё написанное ниже произошло со мной лично, у меня имеются подтверждающие документы. Речь пойдет о конфликте работников с администрацией крупного предприятия. Может быть, кому-то будет полезен данный опыт.
Мне 44 года. Большую часть жизни (23 года) я проработал на крупном химическом предприятии небольшого города одной из республик России. Пришел на завод в 1993 г., отработав несколько месяцев, ушел в армию, после демобилизации в 1995 г. продолжил работу. Работал обычным аппаратчиком. Кстати, хочу отметить, что по сравнению с 1995 г. через пару десятилетий отношения между рядовыми работниками сильно изменились: когда я начинал работать, в трудовых отношениях сильны были слаженность, чувство коллектива, взаимовыручка. Сейчас процветает меркантильность, взаимовыручки практически не осталось, каждый переживает в первую очередь за себя. Существующий строй делает своё дело.
Работа с самого начала нравилась, я надеялся на высокие должности в работе, высокую зарплату и достаток. Без отрыва от производства отучился в университете, на работе старался быть добросовестным. Как говорится, всему своё время, и через 15 лет ряд событий привел к тому, что я за каких-то полтора года вырос до заместителя начальника цеха. Этого не было в моих даже самых смелых мечтаниях. Я был рад. Осваивал новую должность, работал, ну и, разумеется, стал мечтать о более высокой должности. Но проработав в должности лет 7, понял, что дальнейший рост не для меня. Я увидел, что в наших условиях начальник должен стать лживым, циничным и беспринципным человеком. Я говорю сейчас о своём бывшем месте работы, но полагаю, что на аналогичных предприятиях ситуация точно такая же. Начальник должен относиться к людям как к расходному материалу, иными словами, нужно продавать свою совесть за деньги. Если этого не делать, то система тебя пережуёт и выплюнет. Так вот, должность заместителя начальника цеха позволяла работать, не заключая серьёзных сделок с совестью, хотя некоторыми принципами иногда приходилось жертвовать. Добавим сюда, что изредка я себе стал позволять возражать руководству, так что о дальнейшем повышении речи и не шло.
Безработица делает своё дело: люди, работающие на предприятии, из боязни потерять работу, крайне редко пытаются искать правду. Руководство этим пользуется, творя порой откровенный произвол. В 2016 г., после проведения спецоценки условий труда, у людей, занятых на вредных производствах, банально забрали льготы, заявив, что они работают «в комфортных условиях». Думаете, Валаамова ослица возмутилась? Ничуть не бывало: у всех ипотека, кредиты, непристроенные дети, а другую работу с приемлемой зарплатой в городе найти крайне сложно. Работники ворчали в курилках и ожидали, что вдруг что-то изменится само по себе.
На предприятии имеется профсоюз. Почти каждый работник является его членом и платит взносы. Не вступить в профсоюз – значит испортить отношения с работодателем. Парадоксально, не правда ли? Профком при этом определяет работодатель: на конференцию приходят нужные люди, как правило, из руководства и голосуют за нужного человека, а работники инертны. Рука руку моет, профсоюз практически в открытую поддерживает работодателя. Никто и не знает, что создать профсоюзную организацию достаточно просто, нужно лишь решение ещё двух единомышленников. Я какое-то время вынашивал эту мысль достаточно серьёзно, но единомышленников найти не смог. Идти открыто на конфликт с администрацией никто не хочет.
Про опричное войско слышали все (любят цари окружать себя личной гвардией), так вот, на моём бывшем заводе существует некий аналог, называется он Службой экономической безопасности, в просторечии — Служба безопасности (СБ). Её не боится разве что генеральный директор, руководство перед ними откровенно пасует, а у рядовых работников СБ взывает просто благоговейный ужас: если тебя вызвали в СБ, ничего хорошего не жди, за вызовом последует наказание. Кстати, хочу подробно остановиться на методе работы сотрудников СБ. Тебя взывают в отдел, сотрудник тебе задаёт ряд вопросов, ты на них отвечаешь. Составляется документ под названием «объяснения» в формате вопрос-ответ, который тебе затем дают на подпись. Не правда ли, очень схоже с протоколом допроса? Таким образом сотрудники СБ выявляют лиц, которые нанесли ущерб, или в результате действий которых мог быть нанесен ущерб предприятию, а за эти действия сотрудникам СБ полагается дополнительная премия. Это конечно хорошо, полагаю, что даже сотрудники СБ раскрыли много реальных нарушений, вот только отсутствие естественных врагов со временем привело к тому, что СБ начало фабриковать дела на пустом месте и, полагаю, получать за это премии, ибо безнаказанность порождает произвол. Этакая опричнина, война с собственным народом.
В начале прошлого года СБ провело расследование в цехе, в котором я работал. Причиной расследования был учет побочной продукции (по сути отходов производства, которые годятся для переработки, но отходами их называть нельзя, так как по законодательству торговля отходами запрещена). С точки зрения нормативной документации, нарушения были, и тут сложно спорить, но невозможно всё делать по инструкции. Как вы знаете, работа со скрупулёзным выполнением всех инструкций называется итальянской забастовкой. После расследования наказали меня (получил замечание) и ещё одного ИТР (выговор). Попросту — нас сделали козлами отпущения. Мне это не очень-то понравилось, я подготовил жалобу в комиссию по трудовым спорам (КТС). Через пару дней со мной начало работу руководство. Потребовали, чтобы я забрал заявление. А к тому времени я уже изрядно остыл, и во избежание осложнений заявление забрал. К тому же, в КТС я не верил, эта комиссия состоит из представителей работодателя – людей, боящихся СБ и местного профсоюза – организации на службе работодателя.
В июне прошлого года было произведено другое расследование СБ, причина: учет и сортность побочной продукции. Лично меня обвинили в нарушениях при проведении прошлогодней инвентаризации, я тогда был председателем инвентаризационной комиссии, остальных обвинили в нарушениях по анализу и учету побочной продукции. По итогам расследования было наказано порядка 30 человек (включая вашего покорного слугу), все они получили выговоры. Забегая вперёд, скажу, что еще один человек был уволен по статье, увольнение было произведено позже дополнением к «нашему» приказу, поскольку работник на тот момент находился на больничном, а находящегося на больничном работодатель уволить не может. Но давайте всё по порядку.
Если предыдущее наказание мне не понравилось, то последний приказ буквально взбесил: да, кое-какие нарушения были, но вот наказания были несоизмеримыми. Я считаю, что СБ намеренно раздуло величину нарушений и привлекло к дисциплинарной ответственности кучу народа, чтобы показать свою работу. При этом приказ был шит белыми нитками с множеством несоответствий и ляпов, более того, при реализации наказания, с моей точки зрения, имело место грубое нарушение законодательства: с нас не были затребованы объяснения (документы, сфабрикованные СБ, таковыми не являются) и были нарушены сроки применения взысканий.
Я решил побороться с могущественной системой. В первую очередь целью было прекратить произвол СБ и немного их успокоить. Это в основной мере был эмоциональный порыв, а эмоции в данном случае могут сослужить плохую службу. Затевая борьбу с серьёзным противником, необходимо заручиться поддержкой какой-либо организации. Это может быть сплоченный коллектив либо боевой профсоюз. У меня не было ни того, ни другого, полагаю, меня просто знали многие работники, и кое-какой авторитет именно среди низшего звена у меня был. Но сказать, что плана у меня совсем не было, нельзя, я прекрасно понимал, во что ввязываюсь, и наметил варианты худшего сценария. Всегда нужно настраиваться на худший результат. Поэтому я, как вариант, предполагал увольнение меня по статье, ибо у меня уже было замечание и выговор, а это уже повод для увольнения. В случае давления администрации планировал добиваться справедливости законными способами. При увольнении я должен был получить компенсацию за неиспользованный отпуск, что позволило бы мне продержаться без работы значительное время, а кредитов и ипотеки у меня не было. Кстати, ипотечное кредитование — это мощнейший способ манипулирования рабочими, наряду с безработицей, у 90% моих коллег имеется ипотека, что не позволяет им полноценно добиваться своих прав.
Восстановление справедливости было решено начать с обращения в профсоюз. Да, он желтый, но они существуют на наши деньги и должны соблюдать Устав, целью было решить проблему на местах. Я составил обращение в профком с указанием всех недочетов и несоответствий в приказе, переговорил с некоторыми фигурантами приказа: смогут ли они подписаться под обращением? Поразительно, но большая часть согласилась, вероятно, большую роль сыграла вера в меня, полагаю, они мне доверяли. В конце года ожидались дополнительные выплаты, на которые влияет наличие взысканий, люди, рассчитывали на отмены выговоров. Примечательно, что начальник цеха и начальник производства также были наказаны, но к ним я не обращался, так как изначально было понятна их позиция, они находились с самого начала и до конца были по другую сторону баррикады, как и положено, быть людям системы, они убеждали меня, что с нами поступили правильно. Кстати, я предлагал подписаться под обращением человеку, впоследствии уволенному, но он отказался, сказал, что будет защищаться по своим каналам. На стадии подписания я уяснил преимущества коллективного обращения перед индивидуальным: коллективную жалобу сложнее составить, но и сложнее остановить, ибо для этого требуется согласие всех фигурантов, даже если один человек не согласится, жалоба будет иметь силу. Итак, пришлось внимательно изучить несколько статей из Трудового кодекса, это оказалось проще, чем я думал, и составить заявление в профком о нарушении наших прав. Документ подписали 12 человек, после чего я отправил его заказным письмом в профком первичной организации. Дня через три началось шевеление. Председателем профкома было инициировано обращение к руководству завода.
Администрация отнеслась к обращению скептически и заявила, что требования необоснованные, и что на них будет подготовлено адекватное опровержение. Для этих целей было инициировано собрание с участием профкома и высшего руководства.
Накануне совещания я обратился к фигурантам с просьбой подготовить вопросы для собрания. Есть такой стиль нападения на оппонента: задавать вопросы. В результате вопросы были подготовлены, я приготовился к сражению. Хочу сказать, я от начала и до конца был организатором данной акции, активности от других участников мне добиться не удалось, это и не мудрено, я и сам смутно понимал, что делать и куда двигаться. Кстати, многие не хотели идти на собрание, пришлось их тащить чуть ли не за уши. Затевая борьбу, нужно быть готовым к инертности участников: люди наблюдают за активистами со стороны, не приступая к активным действиям. Эта ситуация не новая, но тогда я о ней не знал.
С порога нам заявили, что прений не будет, а будет односторонний диалог, нам зачитают ответ на наше обращение, а завтра-послезавтра мы его получим официально. Мне это показалось немного странным: как будто руководство знало о готовящемся нападении, но особого значения я этому тогда не придал. Нам зачитали обоснование, оно было абсолютно немотивированное, администрация не смогла сколько-нибудь успешно опровергнуть наши претензии. После этого представители администрации гордо удалились, а председатель профкома задержалась, чтобы обсудить дальнейшие действия. Было понятно, что её намерением было показать, что она на нашей стороне и узнать наши дальнейшие планы.
Я заявил, что после получения обоснования я его опровергну. Параллельно было заявлено, что будем готовить жалобу в Государственную инспекцию по труду (ГИТ) в комиссию по трудовым спорам (КТС) смысла обращаться не видели: она состоит из представителей работодателя и преданного им профсоюза. Был и другой нюанс: в КТС жалобы рассматриваются индивидуально, каждому пришлось бы подавать заявление индивидуально, а это серьёзно бы разбило группу, а в ГИТ можно подавать жалобы коллективные. Работники держались бодрячком, и намерены были искать правды и дальше.
Председатель профкома, несомненно, передала наше решение руководству, само собой официального обоснования на обращение я не получил. Вообще, непонятно, почему руководство, зная о нашем намерении обратиться в ГИТ, не предприняло упреждающих мер. Вероятно, считали, что мы так далеко не зайдем, а ограничимся обращением в КТС либо просто были обескуражены нашими действиями. Они также не могли считать себя правыми, так как не смогли опровергнуть наше обращение. Вероятно, были возмущены поведением быдла, которое имело совесть выступить против. Так или иначе, никому из них не хватило мужества признать свою ошибку.
К моменту проведения собрания работник, о котором говорилось выше, был уволен по статье, причём, узнав о готовящемся приказе, он хотел уволиться по собственному желанию, но его заявления не приняли. Профсоюз приказ согласовал, хотя я усмотрел в нём явные нарушения: формулировка в приказе не соответствовала формулировке в статье трудового кодекса. Хочу добавить, что уволенный человек был далеко не ангелом, но по моему мнению, с ним обошлись несправедливо: могли бы дать ему уволиться по собственному желанию, но нет, СБ должна была показать свою работу.
После собрания мотивированного ответа нами получено не было, а профсоюз демонстрировал инертность. Я подготовил жалобу в ГИТ, её в этот раз подписали 11 человек, один отсеялся, заявив, что зашли уже слишком далеко. Параллельно пожаловался в региональный профсоюз на бездействие первичной организации, кстати, попутно узнал, что в региональном отделении имеется профсоюзная КТС.
С начала конфликта ко мне не было применено открытого давления, но, как я узнал позже, СБ начало давить на другие отделы предприятия, требуя от них выявления нарушений и добавления выговоров. В некоторой степени было приятно ощущать, что я для них стал костью в горле, а открыто они на меня наступать боялись. Ко мне подходили сослуживцы и убеждали успокоиться. Я сначала не понимал, в чем дело, но потом один из них проговорился, что их подсылают сотрудники СБ (ирония в том, что он сказал мне это в надежде меня запугать, но я только порадовался, что мои снаряды достигают цели). Какая топорная работа! СБ начало инициировать проверки в цехе, намекая на то, что причиной является наша группа. Коллеги, если сначала меня поддерживали, то сейчас начали обвинять в своих бедах. Это было очень тяжело выносить психологически.
Вышел ещё один приказ, в котором мне объявили очередной выговор (итого одно замечание и два выговора, по одному из которых, правда, шло разбирательство ГИТ) дополнительно, я написал ещё две объяснительные, и следовало ожидать ещё парочку весёленьких приказов. Последний приказ с выговором тоже не блистал справедливостью и логикой. Я с удивлением обнаружил, что искать ошибки в действии других (по сути то, чем занимается СБ) намного проще, чем делать что-то самому. По приказу я написал обращение в профком уже по проверенной схеме: это должно было быть предупреждением, после этого я планировал обратиться в ГИТ.
Хочу особо отметить своё состояние в этот период. Оно было депрессивным, я приходил на работу с сильным напряжением. Мои фигуранты тоже сильно приуныли: им тоже приходилось писать объяснения. Другие работники начали роптать, прошел слух, что из-за конфликта цех не получит дополнительных выплат. Такая солидарность – вместо того чтобы поддержать нас, в наш адрес стали сыпать обвинения. Увы, люди не понимают, что своим молчанием мы сами создаем такую систему. С самого начала, где-то на уровне подсознания у меня стойко удерживалось ощущение, что я занимаюсь чем-то нехорошим. Вообще, развилось что-то вроде психоза: плохо спал, утром вставал с нормальным самочувствием, но как только подходил к проходной, оно резко ухудшалось, до тошноты, никогда бы и не подумал, что такое возможно. Но хотелось довести дело до логического завершения, поэтому заставлял себя идти на работу, но работать нормально не мог.
Между тем, ГИТ начала проверку по нашей жалобе. Дело дошло до генерального директора, который инициировал большое собрание, на которое были приглашены все руководители цехов и мы, участники конфликта. На собрании директор объявил нас чуть ли не ворами, которые хотели нажиться на пересортице побочной продукции, но поскольку СБ это пресекла, то решили отыграться, подав жалобу в ГИТ. Это было большой глупостью, генеральному хорошо продули уши, и он в это всё поверил. Я пытался что-то возразить, но он не слушал, а перебивал, не давая что-либо сказать. Я всегда считал генерального директора рассудительным человеком, рассчитывал, что он разберётся в ситуации и приструнит СБ, но вера в доброго царя не оправдалась. Весь мир оказался против нашей группы. Остаток дня прошел более-менее спокойно, но не давало покоя то, что генеральный был осведомлен о многих фактах конфликта, о которых он в принципе знать был не должен. Я догадывался и раньше, что в нашей группе есть «крот». Выяснилось, что один из подписантов приказа передавал все наши планы администрации. Увы, оказывается, провокаторы существуют и сейчас, и к этому нужно быть готовым, нельзя доверять полностью всем людям, даже если кто-то сделал шаг в твоём направлении, не будьте наивными дурачками.
На следующий день сильно прищемило сердце, я понял, что так можно и сердечный приступ спровоцировать, работать стало вообще невыносимо, нужно было увольняться. Лучше быть здоровым безработным, чем безработным инвалидом. Поехал на работу и написал заявление, которое мне, в общем то подписали, более того, попросили подписать бумагу, что моё решение уволиться вызвано не давлением, а принято самолично. Даже в таком положении они меня боялись.
На этом ничего не закончилось. На следующий день некоторым из фигурантов было предложено уволиться. Пришлось напомнить о себе, что я не сбежал, а покинул зону досягаемости администрации и чувствую ответственность за людей, и, если не хотят новых скандалов, следует оставить людей в покое. Нападки прекратились.
Мне почти сразу друзья нашли работу (мне повезло). Зарплата намного меньше, но работа намного спокойнее, более того, признаки депрессии прошли моментально, как только я уволился. Следом за мной ушел ещё один инициатор жалобы, остальные остались работать, куда им было деваться?
ГИТ посчитала нашу жалобу обоснованной, выдала предписание по отмене приказа и должна была оформить протоколы об административном нарушении. Однако предприятие обратилось в местный суд об отмене предписания, иск местным судом был удовлетворен. Мне наглядно было продемонстрировано несовершенство судебной системы: мотивированное обоснование было очень слабым. ГИТ подало апелляцию на решение суда в верховный суд республики, и в настоящее время ожидаются судебные разбирательства.
От регионального профсоюза был получен ответ: «Поскольку вы обратились в ГИТ, то не видим смысла привлекать профсоюзную КТС, а уволенный работник может добиться восстановления только через суд, профсоюз не имеет права подавать заявление от лица работника». Юридической помощи предложено не было. у меня есть официальный ответ. Поскольку я был уже уволен, то и смысла продолжать жалобы не было, кроме того, устав профсоюза подразумевает управление снизу, вышестоящие организации могут вынести только предложения о наказании руководителей, а решение будет за нижним звеном, а как оно устроено — об этом я уже рассказывал. Профсоюз только стрижет деньги.
В целом, битва проиграна, но администрация получила урок, пусть и не большой, но неприятный. Уже только поэтому стоило начинать конфликт. Психологи говорят, что нет проигрышных ситуаций, а есть жизненный опыт, и если кому-нибудь наш опыт пригодится, то мы можем по праву считаться победителями. Хочу резюмировать.
- Жаловаться можно и нужно, главное не ныть. Чем больше обоснованных жалоб, тем меньше произвола.
- Коллективная жалоба намного предпочтительней жалобы индивидуальной.
- Не все люди на государственных должностях куплены, действия ГИТ в нашем случае это наглядно показывают.
- Не следует начинать борьбу без хорошей подготовки, эмоции в этом случае — плохой помощник. Следует заручиться как минимум расположением коллег, а лучше, если за вашей спиной будет настоящий профсоюз.
- Не рассчитывайте на лояльность администрации, вышестоящее руководство дорожит своим креслом и всегда будет на стороне работодателя.
- Никогда не забывайте про провокаторов, эта тема по-прежнему актуальна.
- Не настраивайтесь на легкий результат, готовьте план действий в случае поражения. Пессимист думает о том, что он будет делать в случае выигрыша, а оптимист думает о том, что он будет делать в случае поражения.
- В делах судебных надейтесь только на себя, либо проверенных товарищей, ибо любой юрист работает за деньги, они зарабатывают деньги и их не беспокоят ваши проблемы, берутся за выигрышные дела, а сложные им не нужны, адвокаты при капитализме – это коммерсанты.
На этом хочу пожелать всем успехов в борьбе за свои трудовые права и интересы!
Бахтияр Канхаев
