Вершино-Дарасунская Атлантида: как знаменитый золотодобывающий посёлок уходит под воду
Компания Higlhland Gold — владелец Вершино-Дарасунского золотодобывающего рудника, — принадлежащая г-ну Свиблову, решила затопить знаменитые еще со времен СССР шахты. Это приведёт к потере для страны десятков тонн золота и грозит стать катастрофой для пяти тысяч жителей посёлка. Почему жители Вершино-Дарасунского опасаются, что посёлок в скором времени провалится под землю? Как вышло, что один из крупнейших рудников Дальнего Востока, снабжавший золотом СССР в Великую Отечественную войну, остался не у дел сегодня? Какова позиция государства? Мы послушали мнение компании на слушаниях, состоявшихся 13 октября 2022 года, поговорили с местными жителями, заглянули в историю рудника. Предлагаем читателям вместе с нами поискать в шахтах золото, которого там, на первый взгляд, нет.
Посёлок Вершино-Дарасунский находится в 260 км к северо-востоку от Читы. Основной отраслью, на которой держится вся его жизнь, является разработка месторождения золота. Золото в районе нынешнего поселения было найдено еще в XIX веке, но серьёзные работы по добыче начались с приходом советской власти (Игнаткин Ю.А. По диким степям Забайкалья… Чита, 1994. С. 61). Уже в начале 1930-х гг. на предприятии шла эксплуатация трёх шахт, разведывались 5 жил, на горных работах было занято 100 рабочих. В 1934 г. начала действовать обогатительная фабрика № 1 производительностью 500 тонн руды в сутки. А в 1935 г. Дарасун выполнил производственную программу по добыче золота на 110%, обогнав все золотопромышленные тресты Восточной Сибири (Мезенцева И.В. Из истории золотодобывающих предприятий Забайкалья: комбинат «Дарасунзолото», Байкальский государственный университет, Иркутск, 2008, С. 209).
Коллектив предприятия проявил себя и в сложные годы Великой Отечественной войны. Многие работники ушли на фронт, но тем не менее из всех золотодобывающих предприятий Читинской области только комбинату «Дарасунзолото» удалось сохранить довоенные темпы добычи. (Мезенцева И.В. Из истории золотодобывающих предприятий Забайкалья: комбинат «Дарасунзолото», Байкальский государственный университет, Иркутск, 2008, С. 211).*
В 1992 году предприятие было акционировано, а с 1999 года фактически перестало работать. В 2002 году ООО «Руссдрагмет» — управляющая компания международной группы Highland Gold Mining — подписало с Администрацией Читинской области соглашение о реконструкции рудника, а в 2004 уже выплавили первый слиток из добытого металла. 7 сентября 2006 на руднике по вине владельца, не обеспечившего соблюдение требований к технике безопасности, произошел пожар, унёсший жизни 25 горняков. Пожар возник из-за того, что сварочные работы проводились в отсутствие противопожарного водоснабжения в шахте. История приобрела большой резонанс, в спасательных работах и расследовании причин принимал участие глава МЧС России Сергей Шойгу.
После трагедии компания Highland Gold Mining быстро продала рудник Уральской горнорудной компании «Южуралзолото». Предприятие так и не оправилось от последствий пожара, добыча золота снизилась с 32 кг до 8 кг в месяц, что в итоге привело к приостановлению работы. Одной из причин упадка руководство «Южуралзолото» называло недостаточное качество извлекаемой руды, содержавшей меньше золота, чем было показано геологоразведочными работами.
Позиция властей в тот период была такой:
«У нас жёсткие позиции. Правительство края ни при каких обстоятельствах не допустит полной остановки этого предприятия, затопления шахт. Мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы Дарасунский рудник в дальнейшем продолжал свою работу».
Тем не менее ситуация не улучшалась: предприятие задолжало своим работникам зарплату в размере 16 млн рублей, было сокращено 400 работников из 800. Предприятие было должно и государству, из-за чего налоговая угрожала инициировать процедуру банкротства. После 2009 года также возникали проблемы с выплатой зарплаты, горняки выбивали зарплаты с помощью забастовок. Однако проблемный для бизнеса актив снова был продан. Новым собственником стала компания «Урюмкан». Новый собственник — старые проблемы. На июль 2018 года шахтёры не получали зарплату в течение двух месяцев, долг составил 35 млн рублей — 60 человек объявили голодовку. В итоге через несколько дней долги по зарплате были погашены. Однако на 1 августа 2018 года стало известно, что рудник остановил работу.
А в 2021 м году рудник неожиданно во второй раз покупает Highland Gold Mining. Та самая, при которой случилась нашумевшая трагедия с гибелью шахтёров.
Компания обещала вложить 90 млрд рублей в Забайкалье и создать пять тысяч рабочих мест. Однако 19 июля 2022 года стало известно об остановке работы рудника в связи с экономической нецелесообразностью.
В чём проблема
Highland Gold, владевшая рудником до 2007 года и знавшая этот актив достаточно хорошо, на этот раз решила вложить немалые 360 млн рублей в геологоразведку, после которой и сделала вывод о нерентабельности актива. В 2022 году собственник принял решение закрыть шахты и подвергнуть их мокрой консервации, или попросту — затопить.
Местные жители выступили резко против затопления шахт и закрытия предприятия.
Позиция владельцев рудника
Позиция владельцев рудника кажется логичной с точки зрения неумолимого рынка. Как сказал нам местный владелец небольшой золотодобывающей артели, Максим Алексеев:
«Как бизнесмен бизнесмена — я их понимаю».
С началом СВО укрепление рубля закономерно понизило прибыли от добычи золота, торгующегося в долларах. К тому же, в 2022 году упали цены на золото на лондонской бирже. А вот санкционная техника, необходимая для добычи металла, подорожала в 2-3 раза.
Ясно, что частная компания не хочет работать себе в убыток.
Директор по взаимодействию с государственными органами Сергей Щеглов сказал на слушаниях:
«Вопрос по Дарасунскому руднику стоит в рентабельности, целесообразности. Highland Gold считает, что экономика отрицательная — по вложениям и по затратам».
На словах компания во всём действует согласно закону и условиям рынка. На слушаниях представители Highland Gold много говорили о том, насколько изменилась компания со времён трагедии, каким стала добросовестным работодателем. По словам Сергея Щеглова конкурентная зарплата платится чётко два раза в месяц, компания провела серьёзную работу по модернизации оборудования и улучшила ситуацию с техникой безопасности на предприятии. К сожалению, геологоразведка не подтвердила ожидаемый уровень запасов золота. И вообще, решение о затоплении шахт будет принято исключительно на основании всеобъемлющих исследований. Бывших работников шахты переучат и обязательно предложат им вакансии на карьере около посёлка.
Одним словом, ситуация под контролем и жителям не о чем волноваться.
У компании есть только одно объяснение, почему местные жители «так распереживались». Тревогу, по мнению начальства, народ бьёт исключительно потому, что привык промышлять золотом, а мокрая консервация не позволит чёрным добытчикам продолжать незаконную добычу, вот они и «раскачивают лодку». На слушаниях г-н Щеглов объявил «чёрными копателями» поголовно всех дарасунцев, а потом повесил на них чуть ли не все проблемы предприятия: и шахты из-за них нерентабельны, и провалы в грунте тоже из-за них.
В общем, народ, как обычно, сам во всём виноват.
Но мы на его уверениях не остановимся, и посмотрим, что скрывается за складной картиной, нарисованной на слушаниях.
Чёрные копатели
Вот как прокомментировали горняки, с которыми мы созвонились, «непоправимый урон» шахте от нелегальной добычи золота.
Виталий Шаншухэ, всю жизнь проходчик, сейчас пенсионер:
«Чёрные копатели работали в старых отработанных и брошенных шахтах. Они не лезли к ним на рабочую Юго-Западную шахту. Они брали то, что уже нерентабельно для фабрики. Ну как чёрный копатель проникнет на рабочую шахту? Кругом охрана и видеокамеры, фотоловушки, охрана по шахте ходит».
Константин Бурдинский, проходчик, стаж 15 лет:
«У них там работает специализированная охрана. Когда рудник работал — они каждый день ходили по шахтам. Где-то, конечно, были чёрные копатели, но они стояли на давно отработанных горизонтах, вплоть до таких, которые в послевоенные годы отрабатывались. На рабочих горизонтах их не было, так что то, что господин Щеглов говорил — это бред».
Максим Алексеев, владелец небольшой золотодобывающей компании в Вершино-Дарасунском, депутат местного собрания:
«Щеглов видимо дилетант: там [в заброшенных шахтах, где работают чёрные копатели] отсутствует нормальный воздух, вода, свет, безопасность. То есть люди там на свой страх и риск: кто выживет, кто нет. У всех предыдущих и нынешних собственников одна отговорка — нелегальные старатели. Но с ними же можно бороться законными способами и у них это эффективно получается. Служба безопасности, полиция, рейды. Уже это сильно притормозилось в нашем населённом пункте и фактически сошло на нет».
Консервация
Настораживает, что уже во время встречи 13 октября 2022 г-н Сергей Щеглов с одной стороны, убеждая жителей, что консервация шахт произойдёт, только если будут получены необходимые экспертизы и разрешения, с другой тут же говорил о затоплении шахт как о свершившемся, вчерашнем факте. Вот его слова: «Ещё раз, чтобы вы понимали: затопление шахты неизбежно».
Действительно, «консервация» идёт полным ходом. Всех шахтёров уволили, шахту обдирают: вывозят оборудование, ломают прилегающие постройки. Горняки говорят, что с нижних горизонтов уже не откачивают воду и даже насос подняли на гора.
Виталий Шаншухэ:
«Вытащили насос и увезли на карьер, вывозят всё оборудование, отопление. Они душ-комбинат весь полностью вырезали — трубы, отопление. Скоро должны взяться за подъёмную машину. Короче говоря, одни стены остаются и всё».
Ксения Чеберяк, председатель профсоюза шахты:
«Они из шахт всё демонтировали, всё подняли на гора. Идёт активный демонтаж всего здания, вплоть до того, что обдирают плитку, наклеенную на потолке, только не понятно, что они планируют с ней делать. Оконные проёмы, сантехнику, всё разбирают. Это говорит о том, что никто не собирается возвращать никакую работу. И даже если выставлять её [шахту] на торги, то выставлять то её надо в нормальном состоянии, а не когда уже всё выдрали».
А как же обещанные исследования и экспертизы? Или их результат заранее «в кармане» у компании?
Вот что говорят о «мокрой консервации» горняки со стажем.
Константин Бурдинский:
«Мокрая консервация — это затопление полностью всех горизонтов и всех проходческих выработок под землёй. За примерами далеко ходить не будем — Балейский рудник. Там тоже была мокрая консервация, но теперь его не существует, и запасы золота как таковые для страны потеряны. И то же самое ожидает и Дарасун».
Виталий Шаншухэ:
«Когда сделают мокрую консервацию, посёлок будет топить: район «Байкал» в низине, а Дарасун — на сопке. Вот нас «Байкал» будет топить, а Дарасун будет весь проваливаться, потому что под Дарасуном всё изрыто. Когда всё утонет, начнёт разрушаться порода от сырости, дома начнут проваливаться. А народу куда деваться? Народ начнёт уезжать».
Ксения Чеберяк:
«У нас за посёлком есть утонувшая шахта «Теремки». Тогда тоже возмущались, но не очень сильно, так как выработки не шли под посёлок и с другим шахтами она не соединена. Охотники говорили: «Пройдите по лесу вокруг шахты «Теремки» и вы увидите, сколько там провалов».
Кроме того, грунтовые воды, попадая в шахты отравляются тяжёлыми металлами и другими продуктами горной выработки. Если шахты не откачивать — это приведёт загрязнению всех грунтовых вод и водоёмов в районе.
Виталий Шаншухэ:
«Все люди хотят, чтобы шахты работали. Это же рабочие места, у нас молодежи много, а если закроется, то всё — крах, поселок умрет».
Геологоразведка
Большие сомнения у горняков вызывает проведённая компанией за 360 млн рублей геологоразведка и сделанные на её основе выводы о нерентабельности добычи.
Максим Алексеев:
«40-60-100 кг золота в месяц нелегально уходило в Китай. То есть люди ручным способом добывали больше, чем высокотехнологичное предприятие. Но это же глупо! То есть они говорят, что нет золота и тут же его люди добывают. На данный момент может им невыгодно добывать, но зачем топить? Ведь уже не восстановишь никогда. Золото ещё есть, но я не понимаю, почему руководство рудника утверждает, что запасов золота нет».
Виталий Шаншухэ:
«…[при прежнем собственнике] был главный инженер, начальник участка и начальник шахты. Я их повёл на горизонт 700. Я им показал жилы, которые сам в своё время вскрывал, в проходку шёл по этим жилам. Они взяли камни из этих жил и выдали на экспертизу. И вот этот главный инженер потом приходит и говорит: «Виталя, когда сможешь блока там запустить?» Потому что там хорошее содержание золота было. Но мы не успели, потому что горизонт 700 опять утонул, а главного инженера отсюда убрали. И вот я задал вопрос директору — какое содержание золота должно быть в жиле, чтобы шахта была рентабельна? Он сказал, что 6 грамм на тонну должно быть в жиле. А на 700 горизонте я на 100% даю, что там больше. И там есть вскрытые жилы — можно залезать и работать смело. А ещё есть и невскрытые жилы. И в Юго-Западной чем глубже, тем золота больше. А они [геологоразведка] бурили 600 горизонт [600 метров под землей], уже отработанные места. Я задавал буровикам вопрос: вы куда бурите? Вы вообще не в ту сторону бурите. Вот же жила вскрыта, её не надо разведывать».
Константин Бурдинский:
«Золото есть. Если бы какой-то серьёзный собственник, да то же государство, если на то пошло, взялся бы по-человечески, то рудник ещё много золота дал бы. Было сразу видно, что им [Highland Gold] шахта и не нужна была. А геологи — там по три-четыре подрядные организации работали в шахте. Они со всей России понаехали, половина вообще работать не умели, они даже не шахтёры были. Да никакой разведки не было».
Неадекватными кажутся бешеные затраты на геологоразведку, в свете того, что компания уже однажды владела этим активом и не могла не знать его особенностей. Почти сразу после покупки Highland Gold взяла курс на консервацию.
Ксения Чеберяк:
«Компания Highland Gold у нас уже была: в 2006 году здесь погибло 25 горняков — они задохнулись в шахте, потому что велись сварочные работы без соблюдения техники безопасности и загорелся ствол шахты. Тогда мы похоронили 25 человек! После этой трагедии они по-быстрому отсюда ушли и теперь снова вернулись. Когда им задали вопрос на встрече: «Вы зачем вернулись, если вы тут были и знаете какие здесь запасы?», то получили примерно такой ответ: «Ну, мы вот поверили». Но, извините меня, это крупнейший холдинг, они такие наивные ребята — поверили?»
Повторная покупка шахты, проведённая спустя рукава дорогая и бессмысленная геологоразведка, спешка с мокрой консервацией… Многовато загадок вокруг шахты, разгадать которые невнятные оправдания компании Highland Gold никак не помогают.
Версия жителей
У шахтёров и жителей есть своя версия происходящего. По их мнению, Highland Gold купила шахты вовсе не для развития дорогостоящей подземной добычи. Компания не жалеет сил, чтобы вынудить местных жителей покинуть свой посёлок.
Виталий Шаншухэ:
«Не только я так думаю, уже весь посёлок так думает, что им надо посёлок полностью снести и поверх сделать карьер. Карьером же выгоднее добывать это золото, правильно? Им выгоднее, чтобы посёлок вымер и сделать карьер. А карьер на нашем посёлке будет лёгким, потому что посёлок находится во впадине, так что у них затрат меньше будет. И им и выгодно будет, что народ сам уедет — не надо будет никого переселять».
Ксения Чеберяк:
«Об этом говорили давно, ещё лет 7 назад, о том, что тут хотят карьер сделать и выжить население. У нас уже [когда шахты закрылись] начался отток населения, много объявлений о продаже квартир и сильно упали цены. У нас никогда столько жилья не продавалось».
Виталий Шаншухэ:
«Мы по золоту ходим. Прямо в посёлке есть жила, её разведали — на 15 метрах с хорошим содержанием».
Вложения в развитие шахты
А как же улучшение условий труда, вложения в безопасность, которыми хвалились директора на слушаниях?
Константин Бурдинский:
«Он [Сергей Щеглов] на собрании говорил о бешеных вложениях. Я как рабочий, этих вложений не видел. Не было ни «спеца», ни материалов на работе. Элементарно не было перчаток, я говорил об этом на собрании. Ничего не было».
Виталий Шаншухэ:
«Техники безопасности у них и не было никогда. <…> Вот когда был Пшеничный директором, вот он старался, закупал для рудника всё… Мы вот даже до конца работали молотками, которые закупил Пшеничный. У него стремление было рудник развить, чтобы он работал, но его убрали».
Получается, что рабочие не заметили улучшений ни в условиях труда, ни в технике безопасности с приходом нового владельца. Но деньги всё же не растаяли в воздухе. На что же ушли миллионы?
Виталий Шаншухэ:
«Единственное они во что вложились — в видеокамеры. Везде их понатыкали в шахте. И всё <…> Кругом охрана и видеокамеры, фотоловушки, охрана по шахте ходит».
Ксения Чеберяк:
«Они раздули штат неимоверно какой — почему они и убыточные стали. У них директор по персоналу, директор по тому, по сему… у каждого директора по 10 замов, у каждого зама по 10 подзамов и т.д. и т.п. То есть деньги, которые можно было тратить на что-то другое, они тратят на зарплаты, а зарплаты у них ой-ой какие! До этого у нас работал Урямкан — у них бюджет был 9 млн, а у этих 90, что ли… и им не хватает».
О “заботливом” отношении компании к бывшим работникам свидетельствуют и такие случаи:
Константин Бурдинский:
«У них отношение к людям, будто они цари какие-то. Безобразное отношение. Вот пример: нас сократили, пропуски отобрали. И вот вы представьте, нам каждый месяц надо справки отдать в отдел кадров и написать заявление на следующую выплату — люди стоят возле шлагбаума и ждут, когда кто-нибудь с пропуском пойдёт, чтобы их запустили в рудник написать вот это заявление».
На собрании директор рудника говорил о том, что им не хватает работников на карьер, который компания разрабатывает рядом с посёлком. Туда и приглашает руководство безработных шахтёров. Замминистра социальной защиты Забайкальского края расхваливает шахтёрам преимущества бесплатного переобучения. Но восторга идея начать «новую жизнь» в «новой модной профессии» у жителей не вызвала.
Ксения Чеберяк:
«Сейчас работает только карьер и вспомогательные [производства]. Но и сам карьер сейчас затоплен. Не знаю, что они собираются с ним делать: либо откачивать, либо новый карьер делать — в это нас не посвящают».
Константин Бурдинский:
«Я вот 15 лет отработал в шахте, кто-то уже 20 лет отработал в шахте. Они нам предлагают переучиться на экскаваторщиков, бульдозеристов… Но дело то в том, что куда нам потом устроиться наработать стаж, чтобы нас начали брать на работу? Мы не видим смысла переучиваться, потому что стажа-то всё равно нет. Кому нужен бульдозерист, который проработал 15 лет в шахте и потом пришёл к любому другому работодателю и сказал: возьми меня бульдозеристом?».
Виталий Шаншухэ делится своей попыткой устроиться работать на карьер:
«Они тоже тогда говорили:
— У кого желание есть — переводитесь.
Я тогда и сказал:
— Давайте переведусь на дробилку.
Мне начальник дробильного комплекса:
— А у тебя есть корочки?
— Нет. У меня есть корочки проходчика 6 разряда, я всю жизнь в проходке.
— Мне надо с корочками, чтобы были корочки.
Ну, получу я корочки.
— А у тебя в трудовой есть стаж?
— Так откуда у меня стаж слесарем, если я всю жизнь был проходчиком?!
— А мне надо, чтобы стаж работы был.
И всё вот. Так что это они для отвода глаз говорят, что людей им не хватает».
В общем, на словах компания предлагает переобучение и декларирует нехватку вакансий, но на деле берут единиц, либо предлагают работу по специальности за тысячи километров от дома.
Роль региональных властей
Местные жители уже не уверены в том, что местные власти помогут. В целом они даже не видят смысла в приездах региональных чиновников.
Константин Бурдинский:
«Нас никто не слушает, помощи ни от кого вообще нет. И даже вот приезжало правительство Забайкальского края — мы уже не видим смысла с ними встречаться. Никто не будет проводить исследования, для виду отписки сделают и всё. Если произойдёт затопление шахт, то это безвозвратно. <…> Они настаивают, что всё по закону, но зачем такая законность нам-то нужна? Что его [рудник] законно затопят, что незаконно, мы смысла не видим тогда. Я им так и сказал на собрании: «Вы пока сидите, разбираетесь в своей Думе в Чите, пока вы там принимаете какие-то сверхумные решения, шахты утопят, а потом ваши решения можно будет уже и не принимать»».
Ксения Чеберяк так комментирует приезд представителей региональных властей:
«Пытались люди организовать пикет, но когда об этом узнали правоохранительные органы, нам всем утром привезли из полиции уведомление, что если мы выйдем на пикет, то мы будем привлечены к ответственности. Люди всё равно собрались, но их было немного. Нам пообещали, что приедет правительство Забайкальского края — это было в апреле. Нам сказали, что всё будет в рамках закона. Сокращения действительно проходят в рамках закона. <…> Они [правительство] говорили, что приехали, чтобы проконтролировать законность.<…> Для какой цели они последний раз приезжали, я не поняла. Вроде как хотели всех успокоить и показать пути развития, но в итоге сошлись на том, что рудник стоит на своём, мы стоим на своём, правительство края нас не поддерживает».
Константин Бурдинский:
«Люди хотят работать спокойно дома. Мы хотим, чтобы работали шахты. Мы хотим, хотя бы, чтобы они мысли о затоплении шахты выбросили из головы. Не хотят работать, пусть не работают, но не топят. Найдутся другие собственники или быть может наши обращения дойдут до Федерального уровня, до Президента, мы, кстати, тоже написали на его имя письмо. И, возможно, он или правительство РФ заинтересуется и будут приняты решения. Но надо чтобы шахты к этому времени не были затоплены».
Местные жители написали множество обращений в разные инстанции в надежде привлечь к своей проблеме внимание федеральных властей. Часть жителей говорит о готовности пойти на голодовку.
Ксения Чеберяк:
«Написали обращения везде, в прокуратуру, ФСБ, на сайт Президента, губернатору, депутатам Государственной Думы. Но всё это соберется в одном месте — в прокуратуре Забайкальского края, мне уже пришли ответы, что с сайта Президента переадресовали в генеральную прокуратуру, с генеральной прокуратуры спустили в прокуратуру Забайкальского края, но там ответа никакого нет».
Максим Алексеев:
«Если невыгодно работать, хотя бы не топите шахты. Мало ли, через 5-10 лет цена на золото поднимется, найдётся какой-то предприниматель, начнёт разрабатывать. А иначе очередной мёртвый город нашей страны. Мы идём к созидательному будущему или к разрушению?»
Константин Бурдинский:
«Дошло до того, что многие согласны какие-то митинги провести сначала, а потом сесть на голодовку. Вот было раньше: не платили зарплату, почти 100 человек отказались из шахты выезжать и всё. Буквально через три часа здесь был полномочный представитель Президента и губернатор Забайкальского края. Тогда очень быстро всё решилось. Примерно за неделю у бывшего собственника забрали этот рудник».
На данный момент собственник продолжает демонтаж оборудования и техники в шахтах и административных зданиях. Обращения к властям результатов также не дают.
Невмешательство власти в подобные истории со стороны обывателя, который верит в порядочность государства, может показаться парадоксальным. Ведь после мокрой консервации шахт навсегда пропадёт доступ к глубинному золоту. Неужели государству плевать на драгоценный металл?
Может быть, «наверху» просто «не знают», что происходит?
Но почему же в советское время высшие органы власти были осведомлены о ситуации на местах, а сегодня, в век быстрой связи, власть ведёт себя как инопланетянин, вчера случайно приземлившийся в Россию? Как выходит, что огромная бюрократическая машина бессильна оперативно передать письма и обращения граждан в «нужные руки»?
Почему по всей России забрасываются рудники, разоряются добычи, сворачиваются производства, а вслед за ними исчезают посёлки и целые города, пока «сверху» об этом «не знают».
Снимем на минутку розовые очки.
Закон при капитализме выполняет функцию сторожевого пса интересов частных собственников. И направлен его оскал против рабочего человека.
Это капиталисту сегодня принадлежит золото Вершино-Дарасунского и любого другого рудника, а вовсе не народу или стране. Власти уже написали законы, чтобы облегчить им вывоз золота. Теперь же понадобилось «успокоить жителей» пока капиталист будет выворачивать им карманы, да «присмотреть» за тем, чтобы жертва не «дёргалась» и «вела себя тихо»: без пикетов, голодовок и прочих «раскачиваний дырявой лодки».
Время покажет, насколько туго получится сжать эту пружину.