Конструктивизм под ударом

Очерк на полях съёмочного дня

Алексей «Паутинычъ» Пряхин

Конструктивизм в архитектуре — знаковое явление мировой культуры, появившееся благодаря Октябрьской революции и ставшее составной частью авангардного пролеткульта. Уникальный случай в истории, когда ведущие архитекторы и теоретики культуры Запада воспринимали нашу страну не как культурную периферию, а как центр притяжения и формирования актуальной повестки в сфере архитектуры, кинематографа и искусства в целом.

25 апреля мы проводим очередной съёмочный день проекта «Конструктивная реальность», посвящённого ленинградскому архитектурному авангарду в контексте революционного искусства. Эпизод «Конструктивизм под давлением эпохи». Перед небольшой творческой группой, работающей на энтузиазме, стоит задача отснять три объекта, разбросанных по разным концам города. Начинаем в 10 утра. Смена продлится до 8 вечера. За это время мы не только отснимем запланированные памятники архитектуры, находящиеся сегодня под угрозой уничтожения, но и смогли запечатлеть последствия этого удара по архитектурному авангарду в социальном измерении.

1) Ушаковские бани «Гигант» — наша первая цель. Объект был построен в 1930 году по проекту А. Н. Никольского и является ярким представителем ленинградского конструктивизма. Несмотря на то, что здание является объектом культурного наследия, по факту оно близко к уничтожению. Банный комплекс закрылся в 2006 году, после чего его обещали отреставрировать сначала одна, потом другая компания. В результате здание фактически превращается в руины — социальной жизни здесь больше нет.

Не успели мы поставить камеру, как к нам подошёл один из работников коммунальных служб: «Снимаете? Какая была баня… Всё раздолбали» — с горечью выдал он то, что думают многие местные жители. Действительно, в интернете во время подготовки к съёмкам я наталкивался на большое количество отзывов, где люди с ностальгией вспоминают о работе комплекса.
Мы сменили ракурс. Теперь к нам подошёл литейщик с Кировского завода — и тоже с проклятьями в адрес тех, кто уничтожил банный комплекс.
Снимаем со двора — оператор загадочно показывает на один разбитый гараж: там неслышно сидят и курят 3 бомжа. Видно, перевалочная база. За стенкой гаража — полицейский участок. Что, впрочем, не помешало случиться на территории заброшенного памятника жуткому преступлению — изнасилованию школьницы. Следствие обвинило в сложившейся ситуации чиновников из Смольного: «Достаточная работа по соблюдению режима использования Ушаковских бань не проводилась. Здание заброшено, никакие меры по его сохранению и восстановлению не проводятся. Вход в здание осуществляется свободно, что способствует концентрации асоциальных элементов и ведет к росту преступности».
С тех пор прошло 2 года — преступник не найден, здание, по-прежнему, заброшено и продолжает разрушаться. Единственное изменение за последние месяцы: разбросанный у дома строительный мусор запихнули внутрь помещения.
Возможно ли восстановить здание? Доктор архитектуры, профессор Маргарита Штиглиц, соавтор книги «Архитектура ленинградского авангарда» отмечает: «Спасти можно все, стоит только захотеть». И аргументы про некачественные материалы здесь не работают, если взглянуть на другие конструктивистские объекты, построенные в те же годы по соседству.

2) Следующий объект: Клиническая инфекционная больница им. С. П. Боткина. Кардинальная реконструкция больницы, открытой в 1882 году по инициативе выдающегося врача и общественного деятеля, в честь которого была впоследствии названа, осуществлена советскими архитекторами А. И. Гегелло и Д. Л. Кричевским в 1927-1933 гг. Они сформировали оригинальный конструктивистский ансамбль, ставший уникальным памятником конструктивистской архитектуры в медицинской области, а вместе с тем — передовой инфекционной больницей в Европе, в том числе и благодаря функциональной организации пространства объектов. Строились здания в тесном контакте с главным врачом больницы профессором Г. А. Ивашенцовым.
Завидев камеру и штатив в руках, прямо у входа нас встречают пациенты: «Розетки плохо работают, воды часто нет». Мы пытаемся объяснить, что не репортёры и снимаем фильм об архитектуре. «И кормят плохо!» — слышим мы вслед.
Больница продолжает функционировать, кое-где идёт вялотекущий ремонт, но в целом состояние оставляет желать лучшего. Положение больницы лучше всего ощущается на контрасте фото только что сданного в пользование 11 корпуса — здесь мы видим в окружении аккуратно покрашенных деревьев футуристическое здание с выступающим клином прозрачным объемом лестничной клетки, напоминающим стеклянную призму. Нынешнего состояние: обшарпанные стены, забитые фанерой окна. У входа гогочут курящие «на кортах» пациенты. Складывается ощущение, что они здесь не лечатся, а живут. «А что здесь за отделение?» «Ну, ВИЧ, туберкулёз…» Администратор съёмочной группы начинает резко нас поторапливать.
У другого объекта проходящие мимо врачи встревоженно интересуются, что мы снимаем. Расслабляются, когда узнают, что про памятники архитектуры, и больница — это часть архитектурного наследия города. Вздыхают: «А то нас выселять хотят…» И действительно, есть немало вопросов, касающихся как реконструкции зданий, так и перемещения медицинского корпуса. Не достроена дублирующая больница в Купчино: после увеличения стоимости проекта по оценкам застройщика с 3,5 до 11 миллиардов и срыва сроков строительства её заморозили в 2014 году, а если говорить про исторический комплекс, то здесь речь идёт пока о восстановлении лишь части корпусов. Нельзя исключать риска, что чиновники решат не реконструировать памятники, а расчистить «поле» под новый элитный жилмассив — это явный «лакомый кусок» в шаговой доступности от Московского вокзала, что подтверждают цветастые высотки с разных сторон по-соседству. Не стоит забывать, что стадион имени Кирова был памятником федерального значения, а здесь речь идёт о региональном уровне.

3) После обеда отправляемся в Кондратьевский жилмассив. Построенный в 1929-1931 гг. архитектурным квартетом Г. А. Симонов, Т. Д. Каценеленбоген, И. Г. Капцюг и Л. М. Тверской, он занимает большой квартал из 13 корпусов в форме неправильной трапеции. При этом все здания, размещённые на его территории — жилые и обслуживающие — представляют собой единое и законченное образование. Здания жилмассива имеет символическое значение в контексте блокады Ленинграда — здесь, на площади Калинина 5 января 1946 года состоялась казнь восьми немецких военных преступников, офицеров СС, которые не только отдавали приказы о карательных операциях, но и лично участвовали в расправах над мирными жителями. Здания можно увидеть на соответствующих кадрах хроники, включённой в известный монтажный фильм Сергея Лозницы «Блокада».
Нас встретили уже ожидаемые заколоченные окна и слезающая с домов защитная сетка. Из всего квартала функционируют лишь два жилых дома и универмаг на углу. Все остальные здания расселены около десяти лет назад. И хотя в 2014 году весь квартал признан памятником культурного наследия регионального значения, ситуация за это не изменилась — архитектурный объект продолжает разрушаться.
Зайдя внутрь квартала, у меня в голове блеснули яркие воспоминания посещения города Припять несколько лет назад, расселённого в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС. Этому поспособствовала и выглядывавшая из-за жилых домов труба Выборгской ТЭЦ, напомнившая о печально известном четвёртом энергоблоке. Впрочем, в Припяти сегодня безопасней, чем здесь — с момента расселения квартала на территории зарегистрировано 148 преступлений (из них 29 — по тяжким статьям) и 53 пожара.

Посещением этого объекта закончился наш съёмочный, как впрочем, и световой день. Впереди — новые конструктивистские объекты, а следовательно и свидетельства о том, как капитализм и время влияет на взаимодействие общества с ними.

«Трудовая Россия», №9 (525), 2019г.