Человек, приведший рабочих на смерть
От редакции. Мы публикуем неоднозначное историческое исследование, посвящённое известному деятелю русского рабочего движения начала XX века — попу Гапону. В статье сделана попытка посмотреть на эту личность с нетипичной точки зрения, «по ту сторону баррикад». Далеко не со всеми выводами автора можно согласиться. Однако нет сомнения, что статья будет интересна широкому кругу читателей.
Все даты в этой статье даны по старому стилю.
В советское время об этом деятеле отзывались исключительно негативно. Для этого были серьёзные основания. Сотрудничество с политической полицией и насаждение монархической идеологии в нарождающееся рабочем движении – это, с точки зрения коммуниста, и не только коммуниста, большой криминал. Но нельзя забывать и о том, что герой нашей статьи был создателем первых в России массовых рабочих организаций. И, называя вещи своими именами, оказался лидером первого этапа русской революции 1905 года. Поэтому его деятельность заслуживает не только справедливой критики, но и серьёзного и объективного рассмотрения.
Георгий Аполллонович Гапон (1870 – 1906) родился 150 лет назад, 17 февраля 1870 года в Полтавской губернии. Его отец был грамотным и состоятельным крестьянином, мечтавшим дать своим детям хорошее образование. Непонятно, правда, как он получил такое нетипичное для крестьянской среды имя, как Аполлон.
В детстве Егорка Гапон был очень религиозен, зачитывался Житиями святых и, подобно гоголевскому кузнецу Вакуле, мечтал поймать чёрта за хвост. По совету местного батюшки мальчика отдали в Полтавское духовное училище. Нравы в этом училище были достаточно вольными. Один из благочестивых преподавателей был большим поклонником запрещённых произведений Льва Николаевича Толстого (1828 – 1910), которые он давал читать ученикам. Так Георгий узнал о существовании запрещённой литературы, до которой стал большим охотником.
После окончания Духовного училища Георгий Гапон поступил в Полтавскую духовную семинарию. Окончив её, он устроился работать чиновником, но затем принял духовный сан.
Покровительствовавший молодому человеку полтавский епископ Илларион (Иван Ефимович Юшенков (1824 – 1904)) рукоположил его сначала в диаконы, а затем и в священники.
Вскоре проповеди, которые читал отец Георгий, приобрели большую популярность. В церковь всех Святых, где служил молодой батюшка, собирались прихожане со всего города. Что, разумеется, вызывало недовольство у батюшек, служивших в других храмах.
В 1898 году отец Георгий поступил в Духовную академию в Санкт-Петербурге. Однако учёба его не слишком увлекала. В преподаваемых предметах он видел (и не без основания) лишь мёртвую схоластику. А молодой священник, вдохновлённый христианскими идеалами, стремился служить людям. Он активно занимался благотворительностью и проповедовал Слово Божие среди обитателей Санкт-Петербургского дна.
Отец Георгий выдвинул идею создания Общества ревнителей разумно-христианского проведения праздничных дней. Судя по названию, главная цель Общества заключалась в том, чтобы отучить его членов по-свински напиваться на религиозные праздники. При Обществе, что существенно, предлагалось создать кассу взаимопомощи. Однако церковное начальство не поддержало инициативу создания такого Общества.
Осенью 1902 года отец Георгий Гапон познакомился с начальником Особого отдела Департамента полиции Сергеем Васильевичем Зубатовым (1864 – 1917). С.В. Зубатов был очень интересной личностью. В молодости он принимал участие в революционном движении, но потом разочаровался в революционных идеях и решил посвятить свои силы служению государству, для чего поступил на службу в политическую полицию в качестве чиновника по особым поручениям.
Царское правительство охотно пользовалось услугами бывших революционеров, перешедших на государственную службу. Один из ближайших друзей Николая Гавриловича Чернышевского (1828 – 1889) Николай Николаевич Обручев (1830 – 1904) стал начальником Генерального штаба русской армии.
Сделал быструю карьеру и Зубатов. Этому помогло то обстоятельство, что к своей полицейской службе он относился творчески и в интеллектуальном отношении значительно превосходил своих коллег.
С.В. Зубатов одним из первых в России осознал перспективы зарождающегося рабочего движения и опирающейся на него социал-демократии. Размышляя на эту тему, Сергей Васильевич пришёл к выводу, что репрессивные меры по отношению к новому врагу малоэффективны. Гораздо больше пользы принесёт насаждение оппортунизма в рабочем движении. Поэтому нужно опередить революционеров и взять рабочее движение под свой контроль.
Зубатову и его сотрудникам удалось создать подконтрольные полиции небольшие рабочие организации в Москве, Минске и Одессе. Но для широкой постановки дела нужно было найти яркого харизматического лидера, способного повести за собой массы.
Таким лидером стал отец Георгий Гапон.
Встретились Зубатов с Гапоном при весьма неожиданных обстоятельствах. Один из сокурсников отца Георгия написал на него донос. Гапона вызвали на допрос в полицию, где и произошло его знакомство с Зубатовым.
Совместная деятельность Зубатова и Гапона началась с создания пока ещё относительно небольшой рабочей организации в Санкт-Петербурге. Но вскоре между обеими «рабочими лидерами» пробежала черная кошка. Зубатов отстаивал жёсткий полицейский контроль над рабочей организацией, Гапон же считал, что такой контроль должен быть ослаблен. Полиция должна лишь ненавязчиво присматривать за рабочей организацией, а её работа должна строиться на основе самоуправления. Отец Георгий не скрывал, что стремится создать нечто, подобное независимым английским профсоюзам.
Летом 1903 года из-за конфликта с министром внутренних дел Зубатов был переведён на работу в провинцию. Гапон приехал на вокзал проводить своего шефа. Они обнялись и Зубатов со слезами на глазах просил отца Георгия не бросать служение делу рабочего класса. Отец Георгий обещал и сдержал своё обещание.
После отъезда Зубатова Георгий Гапон развил активную деятельность. Новые полицейские кураторы отца Георгия не смогли удержать батюшку в ранее оговоренных рамках. Их ума и энергии было для этого явно недостаточно. Маленькая организация, контролируемая полицией, стала быстро расти и вскоре была преобразована в Собрание фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга. В лучшие дни численность Собрания составляла около 10 тысяч человек. О такой массовости российские социал-демократы могли только мечтать.
Руководили этой организацией отец Георгий Гапон и супруги Алексей Егорович (1869 – ???) и Вера Матвеевна (1870 – ???) Карелины. В прошлом супруги Карелины были участниками социал-демократических кружков, но разочаровались в идеях социал-демократии. Официальным председателем Собрания стал молодой рабочий Иван Васильевич Васильев (1880 – 1905). Он был убит 9 января 1905 года одним из первых.
В ноябре 1904 года о. Георгий встретился с лидерами «Союза освобождения», полулегальной оппозиционной организацией либерального толка, из которой в дальнейшем вырастет партия Конституционных демократов (кадетов). Во время встречи была достигнута договоренность о сотрудничестве. Была, в частности, высказана идея о подаче царю Николаю 2 петиции о бедственном положении рабочих. 28 ноября отец Георгий выступил по этому поводу перед руководителями Собрания фабрично-заводских рабочих. Он соглашался с мнением о том, что следует подавать петицию, но полагал, что не следует торопиться, что нужно провести серьёзную работу. Однако супруги Карелины выступили за немедленную подачу петиции. Конфликт на Путиловском заводе, связанный с увольнением четырёх рабочих активистов, заставил отца Георгия ускорить процесс. Окончательное решение о шествии с петицией было принято 6 января 1905 года. И была назначена дата – воскресение 9 января.
6 января отец Георгий Гапон призвал рабочих Санкт-Петербурга ко всеобщей забастовке. 7 января практически все предприятия столицы Российской Империи прекратили работу. В забастовке участвовали более 100 тысяч рабочих.
7 и 8 января Собрание фабрично-заводских рабочих организовало несколько массовых митингов, на которых выступал отец Георгий Гапон и другие лидеры собрания. Они призывали рабочих подписать петицию и выйти на улицу 9 января. В общей сложности было собрано несколько десятков тысяч подписей.
Популярность Георгия Гапона в эти дни достигла небывалых размеров. Многие видели в нём пророка, посланного Богом для освобождения рабочих. Женщины подносили к нему для благословения своих детей.
Чтобы не дать властям повода применить силу, Гапон решил придать демонстрации максимально мирный характер. Было решено, что рабочие пойдут к царю абсолютно безоружными и не допустят никаких беспорядков. Отец Георгий призвал рабочих не прикасаться к спиртным напиткам, не иметь при себе никакого оружия, даже перочинных ножей, не применять грубой силы при столкновениях с полицией и войсками.
7 января Георгий Гапон встретился с представителями партий эсеров и социал-демократов и предложил им принять участие в общей демонстрации. Условием для такого участия было отсутствие красных флагов. Однако в случае, если царь откажется принять петицию, революционерам предоставлялась полная свобода действий. Представители революционных партий согласились принять участие в демонстрации.
7 января отец Георгий встретился с министром юстиции Николаем Валериановичем Муравьёвым (1850 – 1908) и попытался уговорить его убедить царя выйти к народу и принять петицию. Министр ответил неопределённо, но доложил о просьбе императору. 8 января Николай II записал в своем дневнике: «Со вчерашнего дня забастовали все заводы и фабрики… Во главе рабочего Союза – какой-то священник-социалист Гапон». Сложившуюся ситуацию царь явно не осознавал.
8 января отец Георгий направил царю письмо с призывом избежать кровопролития и принять рабочую петицию. В этот же день был выдан ордер на арест Гапона, однако арестовать его не удалось: у отца Георгия была большая охрана из рабочих.
Вечером 8 января отец Георгий и руководители собрания поехали и сфотографировались на прощание.
Накануне 9 января император Николай II покинул Санкт-Петербург. Подобно прокуратору Иудеи Понтию Пилату он умыл руки. Приказ о разгоне демонстрации и применении оружия отдал командующий Санкт-Петербургским военным округом дядя царя, Великий князь Владимир Александрович (1847 – 1909). Это решение поддержал другой дядя царя – Великий князь Сергей Александрович (1857 – 1905). Расстрелом демонстрации непосредственно руководил командующий гвардейским корпусом, генерал, князь Сергей Илларионович Васильчиков (1849 – 1926).
Партия эсеров приговорила организаторов расстрела рабочих к смертной казни. Меньше чем через месяц Великий князь Сергей Александрович был убит эсером Иваном Платоновичем Каляевым (1877 – 1905). Владимир Александрович и князь Васильчиков умерли своей смертью.
Расстрел демонстрации 9 января способствовал излечению отца Георгия Гапона от симпатий к царю. Отец Георгий перешёл на подпольное положение. Он ожидал, что рабочие начнут вооружённое восстание против царского режима. Но восстания не произошло. В конце января отец Георгий нелегально покинул Россию. Он прибыл в Женеву, где встретился с деятелями русских революционных партий, в частности, с Владимиром Ильичём Лениным. Однако наиболее тесно он взаимодействовал с эсэрами. В мае 1905 года отец Георгий даже вступил в партию эсеров, но вскоре вышел из неё, поскольку не желал подчиняться партийной дисциплине.
7 февраля 1905 года Георгий направил царю письмо следующего содержания.
Бывшему царю
И настоящему душегубцу
Российской империи
Николаю РомановуС наивной верой в тебя, как в отца народа, я мирно шёл к тебе с детьми твоего же народа.
Ты должен был знать, ты знал это.
Неповинная кровь рабочий, их жён и детей-малолеток навсегда легла между тобой и русским народом. Нравственной связи у тебя с ним никогда уже быть не может. Могучую же реку сковать во время её разлива никакими полумерами даже вроде Земского Собора ты уже не в силах.
Бомбы и динамит, террор единичный и массовый над твоим отродьем и грабителями бесправного люда, народное вооружённое восстание, – всё это должно быть и будет непременно. Море крови, как нигде, прольётся.
Из-за тебя, из-за твоего всего дома Россия может погибнуть. Раз навсегда пойми всё это и запомни. Отрекись же лучше поскорее со всем своим домом от русского престола и отдай себя на суд русскому народу. Пожалей детей своих и Российской страны, о ты, предлагатель мира для других народов, а для своего – кровопийца.
Иначе вся имеющая пролиться кровь на тебя да падет, палач, и твоих присных.
Георгий Гапон
07 февраля 1905 годаP.S. Знай, что письмо это – оправдательный документ грядущих революционно-террористических событий в России.
В тот же день отец Георгий направил Открытое письмо всем социалистическим партиям России с призывом объединиться для вооружённого восстания против самодержавия. Призыв Гапона был сочувственно встречен большинством революционных партий. Ленин отозвался на письмо Гапона статьёй «О боевом соглашении для восстания», в котором поддержал его инициативу. В ходе последовавших затем переговоров была выдвинута идея совместной конференции революционных партий для достижения боевого соглашения. Эта конференция состоялась в апреле 1905 года в Женеве. Представители большевиков во главе с В.И. Лениным приняли участие в конференции, однако из-за разногласий по ряду вопросов с большинством покинули её. На конференции была создан Комитет по подготовке восстания под руководством Гапона. Большевики сотрудничали с этим комитетом и, вместе с тем, дистанцировались от него.
Тем временем отношения отца Георгия с социал-демократами и эсерами становились всё более и более напряжёнными. Гапон считал себя вождём рабочей революции и не считал нужным подчиняться партийным директивам. И вообще, относился к партийным интеллигентам и теоретикам скептически. А с анархистами и анархо-синдикалистами отец Георгий легко сумел найти общий язык. Лидер анархистов, князь Пётр Алексеевич Кропоткин (1842 – 1921) восхищался Гапоном и стал его лучшим другом.
В эмиграции отец Георгий создаёт книгу «История моей жизни». Он рассказывает разные эпизоды из своей жизни, а журналист Давид Владимирович Соскис (1866 – 1941) его рассказы литературно оформляет. Книга выходит на английском языке большим тиражом. Вскоре она была переведена на многие языки, в том числе и на русский.
Летом 1905 года отец Георгий предпринял ряд шагов по созданию Всероссийского рабочего союза. Учредительный съезд Союза состоялся в сентябре в Гельсингфорсе (Хельсинки). Гапон прибыл на съезд и председательствовал на его заседаниях. Важной составляющей новой организации стал лозунг «рабочие для рабочих» и стоящее за ним недоверие к партийной интеллигенции. Это способствовало дальнейшему ухудшению отношений отца Георгия и с эсерами, и с социал-демократами.
Перспектива революционного взрыва заставила власть вести себя умнее. В правительственных кругах возрастает влияние более гибких и прагматичных политиков. Таких, как Председатель Совета министров Сергей Юльевич Витте (1849 – 1915). 17 октября был обнародован манифест, даровавший россиянам некоторые свободы. Этим манифестом были, в частности, предусмотрены создание парламента (Государственной Думы), легализация партий.
После обнародования манифеста 17 октября отец Георгий возвращается в Россию. На этот раз власть ведёт себя по отношению к отцу Георгию значительно умнее. Через третьих лиц С.Ю. Витте предлагает отцу Георгию сделку. Власть легализует все структуры, созданные отцом Георгием, в ответ на что отец Георгий призовёт россиян отказаться от вооруженной борьбы с существующим строем. Кроме того, отцу Георгию был предложен высокий пост в государственных структурах с большим жалованием. Первую часть предложения отец Георгий принял, но от высокого поста отказался.
По инициативе С.Ю. Витте был подготовлено обращения Г.А. Гапона к рабочим. В этом обращении рабочим предлагалось воздержаться от насильственных действий, умерить свои требования и не увлекаться теориями немецкого экономиста Карла Маркса. Обращение было напечатано в правительственной типографии большим тиражом и было распространено среди рабочих. Эти шаги Г.А. Гапона подорвали его авторитет в революционных и околореволюционных кругах.
После подавления Декабрьского вооружённого восстания политика властей стала более жёсткой. «Допуская организацию рабочих союзов, и притом ещё на такой исторически-скомпрометированной почве, как гапоновские отделы, правительство тем самым организует сплочённость рабочей массы, за направление коей даже и в ближайшем будущем нельзя поручиться», – писал в своей докладной записке Санкт-Петербургский градоначальник Владимир Фёдорович фон дер Лауниц (1855 – 1906). Вскоре по инициативе министра внутренних дел Петра Николаевича Дурново (1842 – 1915) отделения гапоновской рабочей организации были закрыты.
В прессе, как правой, так и левой, началась кампания против Г.А. Гапона. Его обвиняли в продажности, моральном разложении, измене делу революции и прочих грехах.
28 марта 1906 года отец Георгий выехал из Петербурга с Финляндского вокзала. Он не взял с собой никаких вещей и обещал к вечеру вернулся. Однако не вернулся. Месяц спустя его обнаружили повешенным на даче в Озерках. Эту дачу снимал видный деятель партии эсеров, инженер Пётр Моисеевич Рутенберг (1878 – 1942).
Позже в своих воспоминаниях П.М. Рутенберг писал, что он пригласил Гапона на дачу в Озерки. Во время встречи Гапон предложил Рутенбергу сотрудничать с полицией. Этот разговор слышали рабочие, находившиеся в соседней комнате. Они вошли в помещение, где находились Гапон и Рутенберг, и предложили последнему выйти из комнаты. Когда Рутенберг вернулся, Гапон висел мёртвым в петле. Это – единственное свидетельство об обстоятельствах гибели отца Георгия.
Был ли отец Георгий Гапон агентом российской политической полиции? До 9 января он сотрудничал с С.В. Зубатовым и никогда не скрывал этого. Однако это сотрудничество заключалось не в том, что он выдавал властям революционеров. Гапон играл свою игру и использовал контакты с политической полицией для укрепления своей организации.
О сотрудничестве Гапона с политической полицией после возвращения в Россию в конце 1905 года свидетельствуют ходившие слухи и вышедшие значительно позже воспоминания П.М. Рутенберга. В архивах царской полиции, вскрытых после революции, никаких свидетельств того, что Г.А. Гапон был агентом политической полиции, не обнаружено. (Гапон тесно сотрудничал с Департаментом полиции не в качестве рядового агента, а в более высоком статусе агитатора и организатора. В этом качестве он, в том числе, получал от правительства деньги. — Ред.)
Убийство Г.А. Гапона имеет и другое, более логичное объяснение. Гапон был очень крупным харизматическим лидером и потенциальным вождём народной революции. При этом он не опирался ни на одну из революционных партий и имел свою массовую организацию. Поэтому руководство партии эсеров не без оснований считало, что в случае прихода Г.А. Гапона к власти (что было реально), эсеры будут от этой власти отодвинуты. В лучшем случае они получат второстепенные посты в государственном аппарате, а о том, что с ними будет в худшем случае, лучше не думать. Эта гипотеза выглядит более убедительной, чем версия о казни за сотрудничество с царской охранкой. (Автор питает иллюзии по поводу того, что подконтрольная правительству фигура во главе легальных, санкционированных правительством организациям якобы могла придти к власти. — Ред.)
Какую же оценку мы должны сегодня дать отцу Георгию Гапону? Что мы можем сказать о нём и как о политическом деятеле, и как о человеке.
Как бы мы не относились к отцу Георгию, нельзя не признать, что он был очень крупной политической фигурой. Сила Гапона заключалась в том, что за ним шли рабочие. За другими революционными организациями рабочие шли пока ещё слабо.
Журналист Пётр Моисеевич Пильский (1879 – 1941) писал: «Не было более косноязычного человека, чем Гапон, когда он говорил в кругу немногих. С интеллигентами он говорить не умел совсем. Слова вязли, мысли путались, язык был чужой и смешной. Но никогда я ещё не слышал такого истинно блещущего, волнующегося, красивого, нежданного, горевшего оратора, оратора-князя, оратора-бога, оратора-музыки, как он, в те немногие минуты, когда он выступал пред тысячной аудиторией завороженных, возбуждённых, околдованных людей-детей, которыми становились они под покоряющим и негасимым обаянием гапоновских речей. И, весь приподнятый этим общим возбуждением, и этой верой, и этим общим, будто молитвенным, настроением, преображался и сам Гапон».
Гапон, несомненно, был харизматическим лидером первого этапа русской революции. До 9 января он, как и большинство рабочих, надеялся на царскую милость, однако после расстрела демонстрации резко изменил свою позицию и стал радикальным врагом царского режима. Так же, как и большинство рабочих.
Отец Георгий, несомненно, желал добра рабочим. Но его представления о том, как устроено общество и какими путями можно его изменить, были крайне путанными. «Вы бы, батенька, почитали чего-нибудь», – говорил Гапону Владимир Ильич Ленин. Эта путаница и определяла политические шараханья Гапона.
По общему мнению, Г.А. Гапон был исключительно честолюбивым человеком. С ранних лет Гапон был убеждён, что ему суждено сыграть большую роль в истории. Ещё будучи студентом Духовной академии, он любил повторять: «Я буду или великим человеком, или каторжником». И у него явно были задатки и для того, и для другого. При определенном раскладе событий он вполне мог стать вождём Русской революции.
В реальной же истории отец Георгий стал создателем первых в России массовых рабочих организаций. Они не были вполне революционными, но пробуждали рабочих к иной, более сознательной жизни. И эту деятельность отца Георгия высоко оценил В.И. Ленин. Будущий вождь Октябрьской революции понимал, что люди не рождаются революционерами. Они ими становятся. И лучшая часть рабочих неизбежно перерастёт гапоновские организации и вольётся в ряды революционной социал-демократии.
Главный урок, которые левые силы могут извлечь из деятельности отца Георгия, заключается в том, что сотрудничество с полуфеодальным и полубуржуазным (а также и с полностью буржуазным) государством ведёт рабочее движение в тупик. А политических лидеров, ориентирующихся на такое сотрудничество, ждёт бесславный конец.
С.В. Багоцкий
От редакции. Отдавая дань выдающимся личным качествам той или иной исторической фигуры, мы не можем забывать о главном — о том, какую объективную роль в историческом процессе играла эта фигура. Как бы ни был талантлив поп Гапон, но в истории он останется тем человеком, который проповедовал примирение непримиримого и вёл за собой рабочее движение в тупик. Было ли его дело в полицейской картотеке агентов, были ли чеки об оплате его «услуг» полицией — это вторично. Какими бы мотивами ни руководствовался этот «вождь», но объективно он работал на царское правительство, против революции.
С этой точки зрения стоит по-новому взглянуть на некоторых современных российских «левых» и даже «коммунистов».
