От редакции: Статья Сергея Валежникова «С чем мы встречаем кризис» была опубликована на нашем сайте с комментариями, отражающими позицию редакции по предлагаемому автором пути выхода из сегодняшнего кризиса российской экономики. Автор решил вступить в дискуссию и прислал свой ответ. В силу важности затрагиваемых вопросов мы публикуем этот ответ, сопровождаемый нашими комментариями.
Ответ на рецензию к статье «С чем мы встречаем кризис» (заметки «соглашателя»)
Отправляя в редакцию РОТ ФРОНТа свое первое эссе «Ленин и Система Тейлора», я ожидал ответную реакцию в духе Леона Черного: «Застрели его! Это провокатор!» и был приятно удивлен той благожелательностью, которой был встречен мой скромный труд. Грех было не воспользоваться таким отношением, и я отправил следующий очерк «С чем мы встречаем кризис», на который получил очень занятную рецензию. Смею надеяться, что самому рецензенту было интересно со мной поспорить – думаю, для споров и поисков путей сейчас самое время. Для меня самого рецензия имеет ту ценность, что я потихоньку начинаю уяснять для себя ту логику (на мой взгляд, ошибочную), которая движет действиями нынешних коммунистов.
Но вернемся к рецензии — мне, в свою очередь, тоже интересно поспорить с рецензентом.
Начну с того, что уважаемым рецензентом было сделано некоторое добавление фактического материала к моей статье. Некоторые добавленные цифры были справедливы, некоторые – несущественны.
Но некоторые – откровенно позабавили!
Уважаемый рецензент, в частности, сообщает:
«Темпы прироста производительности труда в СССР были выше чем в любой капиталистической стране: в 80-х годах в СССР — 6,6%, в США 2,7%, в 60-х годах в СССР 5,8%, в США 2,3%, в 70-х годах в СССР 6%, в США 3,2%.» (Здесь и далее выделено мной — С.В.)
То есть, если верить этим данным, темпы роста производительности труда в последние десятилетия Советской Власти непрерывно увеличивались!
В 60-е годы — 5,8%, в 70-е — 6%, в 80-е — 6,6%. Просто идиллия.
Если это так, то я готов поверить в мировой заговор, который погубил процветающее социалистическое государство, в «предательство» тогдашней верхушки и проч.
Только, полно, откуда взяты эти цифры? Из какого фантастического романа?
Давайте лучше возьмем цифры официальные, а в качестве источника воспользуемся Материалами Съездов КПСС — с XXIII по XXVII (полагаю, для уважаемого рецензента это достаточно авторитетный источник):
За 7 и 8 пятилетки (с 1961 по 1971 гг.) производительность увеличилась на 29% и 37% соответственно. В пересчете на десятилетие это даст примерно 76%, а в пересчете на годовой рост – примерно 5,8%. Так что, насчет 60-х годов все верно.
Но посмотрим дальше.
За 9 и 10 пятилетки (с 1971 по 1981 гг.) производительность увеличилась на 23 % и 17% соответственно. В пересчете на десятилетие темпы роста составили примерно 43%, а в пересчете на годовой рост – 3,7%.
За 11 пятилетку (с 1981 по 1986 гг.) производительность увеличилась на 16.5%, то есть в пересчете на годовой рост – 3,1%. За вторую половину 80-х у меня, признаюсь, данных нет, но думаю, не ошибусь, если предположу, что в том ералаше, который тогда начался, ситуация с производительностью вряд ли улучшилась.
(Замечу, кстати, что в той статье об Андропове, которую мне порекомендовал для ознакомления сам же рецензент, приведены показатели еще хуже, чем мои расчетные, а именно 2,5-3% вместо моих 3,1%.)
Таким образом, мы видим не повышение темпов роста (5,8% — 6,0% — 6,6%), как уверяет уважаемый рецензент – а устойчивую динамику спада (5,8% — 3,7% — 3,1%) на протяжение последних десятилетий советской системы.
Подозреваю, что и эти-то цифры завышены — тогдашние коммунисты были великими мастерами самообмана (чего стоит один только лозунг XXVII съезда «Социализм в нашей стране победил полностью и окончательно», выдвинутый в аккурат накануне развала Советского Союза и краха социалистической системы) – но и приведенных данных, думаю, достаточно, чтобы сделать вполне определенные выводы.
Теперь перейду к самому интересному месту в рецензии. Позволю себе процитировать его полностью:
«А вот тут вся соль – автор рекомендует «для России, в ее нынешнем состоянии» путь интенсификации. О том, что надо менять «состояние» у него мысль не теплится. Его заботит, как усовершенствовать экономику буржуазную. Он конструктивен – он не революционер, а соглашатель, и его рецепт традиционен: навести порядок, чистоту, дисциплину, лучшую организацию. Надо думать, для наведения порядка, чистоты и дисциплины придётся драконовскими законами и безработицей поприжать рабочих, чтобы те беспрекословно повиновались управляющим. Вот только дадут ли чистота и дисциплина прирост производительности труда рабочих, работающих на до предела изношенном и во всех смыслах слова устаревшем оборудовании? Ах да, автор ещё упоминал «лучшую организацию»! Но разве всерьёз о ней можно говорить, не трогая капиталистического способа производства? Бедный автор. Как говорится, врач, исцели себя сам! Работает лишь совсем другой рецепт – социализм, и об этом свидетельствует другой целитель – доктор Маркс. Повторим его точную формулу:
«Хотя капиталистический способ производства принуждает к экономии в каждом отдельном предприятии, тем не менее его анархическая система конкуренции вызывает безмерное расточение общественных средств производства и рабочих сил, а также множество функций, в настоящее время неизбежных, но по существу дела излишних». — и так далее.
Насчет того, что автор «не революционер», не буду спорить. Даже на «соглашателя» не обижусь.
Вот по поводу традиционности рецепта «интенсификации труда» за счет «наведения порядка, чистоты и дисциплины» — здесь уж точно не соглашусь.
Часто ли у нас, в нынешней России, уважаемый рецензент слышал такие призывы насчет интенсификации? От кого бы это?
Из высших эшелонов власти мы все больше слышим разговоры про инвестиции и банковские ставки, а в рабочей среде — до порядка и чистоты и дела нет (несколько месяцев назад Патриарх Кирилл, проехавшись по городам и весям, ужаснулся тому, как Россия превращается в одну большую помойку).
«Его (автора — С.В.) заботит как усовершенствовать экономику буржуазную». Именно так.
Автор на полном серьезе убежден, что путь к социализму лежит только через совершенствование капитализма, в нашем случае — российского. И что интерес рабочего класса на ближайшее обозримое будущее – не уничтожить капитализм, а подчинить себе и выжать из него до последней капли все, что тот может дать полезного. Причем, именно совершенствуя его.
Скажу больше, автор, например, уверен, что оплот империализма, США, у которого производительность вчетверо выше нашей — соответственно находится вчетверо ближе к социализму, чем наша нынешняя Россия со всеми ее революционными традициями.
Но вернемся к уважаемому рецензенту:
«Работает другой рецепт – социализм и об этом свидетельствует другой целитель – доктор Маркс. Повторим его точную формулу…»
Далее уважаемый рецензент приводит цитату, в которой, правда, про социализм — ни слова.
Что ж, коль скоро у уважаемого рецензента не нашлось подходящей цитаты насчет социализма из «доктора» Маркса, попробую восполнить этот пробел цитатой другого известного человека – «предпринимателя» Энгельса — из его работы, знакомой, полагаю, любому марксисту, «О социальном вопросе в России«.
Напомню, что адресована она одному русскому революционеру второй половины ХIХ века, который уверял Энгельса, что в тогдашней России легче легкого ввести социализм, посколько буржуазии здесь почти нет – и, значит, сопротивляться такому введению некому.
Итак дадим слово классику:
«Переворот, к которому стремится современный социализм, состоит, коротко говоря, в победе пролетариата над буржуазией и в создании новой организации общества путем уничтожения всяких классовых различий.
Для этого необходимо наличие не только пролетариата, который совершит этот переворот, но также и буржуазии, в руках которой общественные производительные силы достигают такого развития, когда становится возможным окончательное уничтожение классовых различий.
У дикарей и у полудикарей часто тоже нет никаких классовых различий, и через такое состояние прошел каждый народ. Восстанавливать его снова нам и в голову не может прийти уже по одному тому, что из этого состояния, с развитием общественных производительных сил, необходимо возникают классовые различия.
Только на известной, даже для наших современных условий очень высокой, ступени развития общественных производительных сил, становится возможным поднять производство до такого уровня, чтобы отмена классовых различий стала действительным прогрессом, чтобы она была прочной и не повлекла за собой застоя или даже упадка в общественном способе производства.
Но такой степени развития производительные силы достигли лишь в руках буржуазии. Следовательно, буржуазия и с этой стороны является таким же необходимым предварительным условием социалистической революции, как и сам пролетариат.»
Мне кажется, эти слова в большей степени можно отнести к понятию «точной формулы» социализма, чем цитата уважаемого рецензента.
Но вернемся к нашим капиталистам.
Наша отечественная буржуазия за последние четверть века доказала, что польза от нее есть – по крайней мере, снабжать она умеет так, как в Советском Союзе и не снилось. А вот то, что она довела дело до нынешнего экономического кризиса и чуть-ли не до вооруженного противостояния с Украиной, говорит о том, что политическое управление ей в руки давать не надо – и от политической власти ее надо отодвинуть.
Но отодвинуть ее от политического руководства может только умная и прагматичная рабочая партия, которой пока нет — ей только еще предстоит родиться. А нынешним левым партиям предстоит сыграть роль заботливой повитухи.
Добавлю, что в самой идее, когда рабочая партия управляет капитализмом, нет ничего нового, эту идею — госкапитализм во главе с пролетарской партией — отстаивал Ленин еще в 1918 году, воюя с тогдашними «левыми коммунистами», а сегодня — китайцы с успехом воплощают ее на практике.
В заключение скажу еще одну, крамольную, вещь. В появлении такой рабочей партии наш частный капитал, — во всяком случае, его умная часть, — заинтересован сейчас, пожалуй, даже больше самого рабочего класса.
И не потому что наши капиталисты любят рабочих, а просто выбор в теперешней ситуации для них невелик: либо приход к власти умной и прагматичной рабочей партии — и тогда есть шанс, что дело сдвинется, либо – десяток-другой лет стагнации, а потом очередной развал страны с непредсказуемыми последствиями.
Сергей Валежников
Ответ редакции
Начнём с того, что автор пишет:
«Таким образом, мы видим не повышение темпов роста (5.8% — 6.0% — 6.6%), как уверяет уважаемый рецензент – а устойчивую динамику спада (5.8% — 3.7% — 3.1%) на протяжение последних десятилетий советской системы».
Напомним, что в редакционном комментарии также была фраза: «Но чем больше в советскую экономику внедрялись элементы капиталистических отношений, тем сильнее замедлялись темпы роста производительности труда». Так что негативную динамику мы не отрицаем, но отрицаем лишь утверждение о том, что советский социализм принципиально уступал капитализму в производительности труда.
Почему же всё-таки мы видим в различных источниках столь разнящиеся цифры? Напомним наше предупреждение:
«Объективное научное сравнение производительности труда в социалистических и капиталистических национальных экономиках — сложнейшая и до сих пор не решённая задача. Ведь необходимо учесть и особенности сбора статистики, и возможности капиталистических корпораций выдавать получение монопольной прибыли за высокую производительность труда, и растраты труда в ходе присущих капитализму кризисов».
То есть причина различных цифр в приводимых источниках состоит в том, что разные исследователи используют разные методы подсчёта этой величины.
И в самом деле, некоторые считают по созданной стоимости. Именно так поступил Госкомитет СССР по статистике при подготовке юбилейного сборника «Народное хозяйство СССР за 70 лет» (Народное хозяйство СССР за 70 лет. М.: Финансы и статистика, 1987). Это следует из примечания к таблице «Основные показатели экономического развития ссср за период 1913-1987 гг. (с. 7):
«здесь и далее производительность общественного труда характеризуется произведенным национальным доходом в расчете на одного занятого в отраслях материального производства».
В этом случае важно, как подсчитывается национальный доход, но ведь стоимостные характеристики для рыночной и социалистической экономике не одинаковы. Тут справедливо замечание в статье 70-х годов «Тенденции роста производительности труда в СССР»:
«Чтобы сравнивать, нужно измерять. В экономической литературе последнего времени вновь оживилась дискуссия о том, как лучше измерять производительность труда — в натуральных или стоимостных показателях? На практике проще всего сравнить количество продукции (услуг) с числом работающих или с количеством проработанного времени. В том случае, если продукция достаточно однородна, таким способом можно получить довольно ясное представление об уровне производительности труда на данном предприятии, в целой отрасли или во всей стране. Но для сравнения показателей нескольких отраслей и расчета производительности труда для определенных комбинаций этих отраслей приходится пользоваться особыми индексами, стоимостными показателями и т. п.
Расчеты показывают, что в сфере нашей промышленности производительность труда, по сравнению с 1940 годом, возросла более чем в 4 раза (в 1968 году она превысила уровень 1940 года на 438%). Это относительно высокие темпы роста, обгоняющие соответствующие показатели в капиталистических странах. То же явление наблюдается и в других странах социализма, кроме Албании и Китая, о которых нет конкретных данных. Вот некоторые данные о средних темпах роста производительности труда в 1961 — 1967 гг.: ГДР — 7,1%, Румыния — 8%, Польша — 5%, Франция — 4,2%, ФРГ — 4,4%, США — 3,5%. Таким образом, социализм, как и предвидел В. И. Ленин, неуклонно догоняет капитализм».
Если использовать официальные данные Госкомстата из юбилейного сборника, то расчёт по формуле сложных процентов (1+0.01p) даёт темп прироста
- для 60-х гг. p=6,60% вместо приведенных 5,8%
- для 70-х гг. . p=4,0% вместо приведенных 6,0%
- для 80-х гг. p= 3,4 вместо приведенных 6,6%.
То есть качественный вывод по разным способам подсчёта одинаков – было не отставание, действительно – догоняли, темпы были выше соответствующих американских 2,3%; 3,2%; 2,7%.
Близкие цифры к данным Госкомстата даются в статье «Ю. В. Андропов и производительность труда в СССР»:
«В послевоенные годы (1951-1960) темпы прироста производительности труда в промышленности СССР составлял в среднем 7,3% в год. <…> К 1980 году темпы роста производительности труда заметно снизились и составляли 2,5-3% в год».
Вывод о том, что наша экономика всё же догоняет США, обычно оспаривают экономисты школы Ясина, и именно их данные автор считает достоверными.
Однако в последнее время экономисты вынуждены признавать обоснованность советских данных по производительности труда. Недавно, в 2010 году издана работа Сулакшин С. С.,Багдасарян В. Э., Колесник И. Ю. Государственное управление в России и труд. Оплата, мотивация, производительность. Монография. М.: Научный эксперт, 2010.
Вот что в ней отмечается:
«Конечно, внимание к производительности труда не исчерпывается отвлеченными теориями, доктрины теснейшим образом связаны с практикой и нередко из нее вырастают. В СССР постоянно шли эксперименты в области повышения производительности труда, опыт передовых коллективов стремились тиражировать по всей стране. Постоянно анализировались западные и американские классики – А. Маслоу, Ф. Герцберг, С. Аргирис, Д. Мак-Грегор и др. В конце 70-х – начале 80-х гг. прошлого века много внимания уделялось анализу системы человеческих отношений, человеческого фактора – особенно на опыте «Дженрал моторс», IBM, японских «кружков качества». Во второй половине 80-х — начале 90-х гг. XX в. привлекали внимание статьи по анализу концепции ESOP – Employee Stok Ownership Plan. В пятилетних планах стран мира появились разделы, посвященные планированию производительности труда.
Такое внимание к проблеме производительности труда положительно сказывалось на динамике роста данного важнейшего макроэкономического показателя. И дело не в росте этого показателя в СССР, что, естественно, имело место, а в том, что СССР медленно, но верно догонял своего главного экономического конкурента – США.
Сопоставим уровень производительности труда в промышленности СССР и США: 1913 г. – 11%, 1950 г. – 30%, 1970 г. – 53%, 1986 г. – 55% (рис. 2.1.1). Как видим, производительность труда в 1986 г. В СССР была ниже американской почти в два раза. Но разрыв постепенно сокращался».
Обращаем внимание на то, что эти данные приведены вовсе не советскими источниками, а в научном исследовании, изданном в 2010 году. Таким образом, вопреки утверждению автора, что «советский социализм не сумел обеспечить «новую, гораздо более высокую» производительность» СССР догонял США.
Но главным своим возражением на комментарии редакции автор считает вот это:
«Часто ли у нас, в нынешней России, уважаемый рецензент слышал такие призывы насчет интенсификации? От кого бы это?»
Пожалуйста, в госкорпорациях не просто призывают внедрять, а внедряют организационные принципы так называемого бережливого производства: http://rostec.ru/news/4513286
Вот они же внедряются к компании Татнефть: http://www.up-pro.ru/library/production_management/lean/tatneft-orientir.html
Вот, пожалуйста, г-н Медведев, целый премьер-министр, демонстрирует восхищение этой организационной методологией и «философией» Кайдзен: http://www.leaninfo.ru/2011/04/01/medvedev-za-berezhlivoe-proizvodstvo/
На всякий случай поясним, что бережливое производство и Кайдзен — вершины организационной мысли корпорации «Тойота». Среди прочего они включают в себя концепцию 5-S. Имеются ввиду первые буквы слов на японском языке, которые грубо можно перевести с японского на русский следующим образом: упорядочи, приведи в порядок вещи, наведи чистоту, личная чистоплотность, дисциплина. Всё то же, что и предлагал автор в статье.
Разумеется, президенты и министры о таких вещах говорят редко — это не их уровень. Но вот менеджеры капиталистических предприятий прекрасно осведомлены о том, что лучшая организация труда даёт более высокую прибыль, а с более высокой прибыли они получат более высокие «бонусы». И внедряют, как умеют, порядок, чистоту и дисциплину.
Далее Сергей Валежников признаётся:
«Автор на полном серьезе убежден, что путь к социализму лежит только через совершенствование капитализма, в нашем случае — российского. И что интерес рабочего класса на ближайшее обозримое будущее – не уничтожить капитализм, а подчинить себе и выжать из него до последней капли все, что тот может дать полезного. Причем, именно совершенствуя его».
К сожалению, находятся люди, которых крах социал-демократии ничему не научил. В подавляющем большинстве стран после краха II Интернационала и раскола рабочего движения социал-демократия шла именно по этому пути. И идя по этому пути она умудрилась окончательно отказаться даже от мысли о построении социализма; она неустанно предавала интересы рабочих, то ликвидируя социальные завоевания трудящихся, а то и содействуя приходу к власти фашистов. Она с лёгкостью одобряла империалистические войны против других стран и борьбу против коммунистов любыми средствами.
В результате, если человечеству так и удастся сломить господство буржуазии и предстоит погрузиться во тьму варварства вместо перехода к социализму, немалая доля вины за это будет лежать на таких любителей совершенствовать капитализм, якобы во благо рабочих.
Разумеется, с марксизмом социал-демократы в основном давно размежевались. Но наш автор отчего-то продолжает обращаться к классикам марксизма. Правда, он по неведомой причине подвергает сомнению докторскую степень Карла Маркса и ставит слово доктор в кавычки. Но зато цитирует Энгельса:
«Для этого необходимо наличие не только пролетариата, который совершит этот переворот, но также и буржуазии, в руках которой общественные производительные силы достигают такого развития, когда становится возможным окончательное уничтожение классовых различий.»
Цитату он привёл верную, а истолковал ошибочно. Естественно, что Ленину такое положение Энгельса было известно, и не мешало ему настаивать на взятии власти, и начать построение социализма. Именно потому, что развитие производительных сил уже достигло такого уровня, когда стало возможным начать «окончательное уничтожение классовых различий».
Да и Энгельс вряд ли согласился бы, что через полторы сотни лет развития капитализма, во времена транснациональных корпораций, мощнейших автоматизированных систем управления производством, роботов и 3d-принтеров производительные силы в одной из промышленно более-менее развитых стран всё ещё не достигли уровня, достаточного для уничтожения классовых различий.
И, кстати, уже заметно, что к настоящему времени капитализм перезрел. Перманентный нынешний кризис о том свидетельствует: производительные силы уже позволяют осуществлять политэкономию рабочего класса — «общественное производство, управляемое общественным предвидением». Есть и компьютеры, и программисты, и программы предсказания изменений потребностей и возможностей на основе тщательного сбора данных и компьютерного моделирования. И даже есть опыт применения их на практике ещё в Чили.
Но капиталистический способ производства и частная собственность не позволяют привести в действие эти производительные силы, достаточно зрелые, хотя есть ещё и проблемы с чистотой, порядком и дисциплиной, Ленин, как известно, сожалел, что русский рабочий не прошёл дисциплинирующей школы капитализма, Но от взятия власти не отрекался, ждать полной чистоты не намеревался…
Это этом, как отмечает и автор, и среди буржуазии есть понимание тупиковости капиталистического способа производства. И даже поднимаются в её среде предложения поступиться отчасти доходами, чтобы преодолеть тупик кризиса перепроизводства.
Только есть одно препятствие — поступаться в целом своей собственностью на средства производства они всё же не собираются. И не похоже, что в обозримом будущем они преодолеют частнособственнические инстинкты, если их не лишить власти. Мирным путём — за выкуп или угрозой применить силу, или, что пока более вероятно — применив силу.
Отсюда вывод — совершенствовать капитализм уже поздно, он перезрел, на очереди — отстранение от власти буржуазии, а для того необходимо прояснить эту истину трудовым массам. И в первую очередь её должен осознать рабочий класс, включая работников не только физического, но и умственного труда. Ведь революции сперва происходят в сознании, а затем совершаются в бытии. А совершенствовать капитализм — это предложение надо адресовать в другие адреса, там их примут на ура, только это не поможет никому — ни буржуям, ни населению.
Но автор всё ещё питает иллюзии в отношении капитализма и даже видит положительную роль буржуазии в постсоветском «развитии» России:
«Наша отечественная буржуазия за последние четверть века доказала, что польза от нее есть – по крайней мере, снабжать она умеет так, как в Советском Союзе и не снилось»
Снабжать кого и чем, позвольте узнать? Себя и своих родичей предметами роскоши? Или, может быть, трудящихся буржуазия отлично снабжает здоровыми продуктами питания, доступным жильём и т.п.? Почему-то даже такая вещь, как потребление мяса, в России до сих пор не достигла советского уровня.
Валежников продолжает:
«А вот то, что она довела дело до нынешнего экономического кризиса и чуть-ли не до вооруженного противостояния с Украиной, говорит о том, что политическое управление ей в руки давать не надо – и от политической власти ее надо отодвинуть».
Автор хочет спасти буржуазию от самой себя, т.е. спасти капитализм от тех разрушительных последствий, к которым он приводит. Автор не понимает, что нельзя в том или ином явлении сохранить хорошую сторону, устраняя дурную, что буржуазия при сохранении капиталистического базиса неизбежно вырвется из-под контроля и восстановит буржуазную политическую надстройку — собственную диктатуру.
«Добавлю, что в самой идее, когда рабочая партия управляет капитализмом, нет ничего нового, эту идею — госкапитализм во главе с пролетарской партией — отстаивал Ленин еще в 1918 году, воюя с тогдашними «левыми коммунистами», а сегодня — китайцы с успехом воплощают ее на практике.»
Действительно, ничего нового в капитализме под руководством рабочей или, точнее, «рабочей» партии нет. Правда, в сторонники этой идеи не стоит записывать Ленина: госкапитализм он видел лишь промежуточным этапом перехода к социализму, необходимым в стране, ещё не избавившейся от феодальных общественно-экономических отношений, к тому же только что пережившей поражение в мировой войне, гражданскую войну и интервенцию.
Скорее идейными предшественниками автора являются идеологи эпохи Перестройки, поучавшие, что чем больше в СССР будет капитализма, тем выше будет экономический рост. В Китае же, к сожалению, ни о какой рабочей партии во главе капиталистической страны говорить не приходится: с 2002 года даже формально буржуазия может вступать в Коммунистическую партию Китая (КПК). И, судя по опросам, 40% китайской буржуазии в партию вступило. Более того, каждый десятый китайский миллиардер сидит в парламенте, а самый богатый человек в Китае заседает в ЦК. И это не говоря о том неявном влиянии, которое буржуазия оказывает на прикормленных партийных функционеров.
Поэтому в КНР эксплуатация зачастую принимает крайние формы, уровень социального расслоения превосходит сегодняшний российский, а число долларовых миллиардеров находится на втором месте в мире после США. Успехи, мягко говоря, сомнительные.
В завершении автор пишет:
«В появлении такой рабочей партии наш частный капитал, — во всяком случае, его умная часть, — заинтересован сейчас, пожалуй, даже больше самого рабочего класса».
В этом сомневаться не приходится. Именно поэтому капиталисты в большинстве стран активно финансируют всевозможные «рабочие» лейбористские, социал-демократические и социалистические партии. И эти партии действительно приносят буржуазии немалую пользу, уводя рабочих в сторону от борьбы, успокаивая народные массы обещаниями реформ, используя социальные программы для спасения капитализма от наиболее отвратительных его последствий. Однако РОТ ФРОНТ не относится к таким партиям. РОТ ФРОНТ ставит своей целью не защиту интересов умной части капиталистов и подкупленной ими «рабочей аристократии», не спасение капитализма рабочими, а переход от капитализма к социализму.
